Десталинизация. От У. Черчилля до Д. Медведева

Публичное заявление о «заговоре врачей» сделало ТАСС. Больше всех по этому поводу негодовали некоторые известные советские евреи — еврейский писатель Илья Эренбург, требовавший сурово наказать арестованных врачей, академики Исаак Минц, Марк Митин и Яков Хавинсон-Маринин, главный редактор журнала «Мировая экономика и международные отношения». Негодование советской прессы по поводу «врачей-террористов» неугомонно продолжалось до 27 февраля, и затем с 28 февраля вся эта кампания заглохла неожиданно разом.

В связи с акцентированием внимания в «деле врачей» на евреев можно предположить одну из версий, что это была часть подковерной политической борьбы в СССР за власть после ожидаемой смерти вождя. Группа заговорщиков-космополитов: Берия, Маленков, Микоян, Булганин, Хрущев уничтожила в 1950 году Кузнецова, Вознесенского и прочих русских управленцев, а на втором этапе «в деле врачей» в январе 1953 года от перспективы власти был отрезан мощный Л. Каганович со своими оставшимися в высших эшелонах советской власти соплеменниками. Это был закат власти евреев после захвата ими в 1917-1923 годах Российской империи и до прихода к власти Андропова-Вайнштейна.

Для заговорщиков, после двух удачно реализованных этапов, во избежание каких либо дальнейших рисков быть отстраненными от власти логически напрашивался третий этап — устранение Сталина. И этот этап, как мы наблюдали выше на многочисленных кадровых перестановках, уже примерно полгода методично реализовывался и продолжал осуществляться дальше — 17 февраля 1953 неожиданно умер начальник комендатуры Кремля генерал Косынкин. Большое подозрение, что этот преданный Сталину соратник был отравлен. К Сталину заговорщики подбирались, используя его же некогда козырное оружие — кадры, меняя кадры в его окружении: в охране, среди помощников и среди врачей Фактически в этот период пересеклись в одном направлении два «тренда»: первый — после затяжного периода в 30-х и тяжелейшей войны в советских верхах чиновники хотели пожить наконец-то спокойно, но, как мы видели, этого не случилось — лихорадило несколько лет и с кадровыми перестановками и, благодаря циничным хладнокровным операциям со многими смертельными исходами, Сталин был непредсказуем. К 1953 году Сталин умудрился получить массу врагов и недоброжелателей: ближайшие соратники методично готовили заговор, а из-за Урала недобро поглядывал на него несправедливо обиженный маршал Г. Жуков, из Варшавы — попавший в неприятное двусмысленное положение маршал К. Рокоссовский, другие маршалы и генералы также косились без особой любви — из-за двух вышеперечисленных авторитетнейших маршалов, плюс — из-за многих репрессированных генералов и адмиралов, и ещё — из-за оскорбления, унижения и издевательства, когда над заслуженными боевыми генералами Сталин поставил гражданскую «тыловую крысу» Булганина.

Кадровая опора Сталина до 1937 года — советские евреи во главе с Кагановичем, теперь сопели ненавистью по понятным причинам; а его кадровая опора с 1937 года — беспредельно преданные ему молодые талантливые русские управленцы — были им же цинично уничтожены; редкие оставшиеся преданные ему подчиненные были устранены за последний год вообще или от него подальше — с его же помощью. Кто по большому счету мог искренне, преданно его поддержать в 1953 году? А в ответ — тяжелая, грозная тишина. Это был сокрушительный проигрыш некогда Великого Кадровика — безысходный тупик, в который он сам себя загнал. У Христа в окружении был всего лишь один Иуда — и тот его погубил, а у Сталина к марту 1953 года в его окружении были почти все «иуды».

Второй тренд, процесс был ещё более естественным: Сталин был старым и больным человеком и неумолимо приближался к смерти.

В. Молотов в своём знаменитом интервью Ф. Чуеву говорил, что сильно уставший после войны Сталин собирался подать в отставку после тяжелой болезни в 1946 году. Однако начатая Западом холодная война заставила его опять собраться и посражаться за своё детище. До 1953 года у него произошло три инфаркта. И по причине плохого состояния здоровья Сталин после 1946 года выступил публично всего лишь один раз — в октябре 1952 года на 19-м съезде партии, когда он сделал заявление о своей отставке, но её не приняли.