Детдом

В автобусе Женя и Егор сидели впереди, вовсю вертели головами и рассматривали окрестные пейзажи, сказать про которые «проплывающие за окном» возможным не представлялось. Пейзажи за окном мелко тряслись, а временами ощутительно подпрыгивали в такт дорожным колдобинам. Но Женю с Егором все устраивало. Они то и дело указывали на что-то пальцем и обменивались междометиями, по-видимому, прекрасно понимая друг друга. Дмитрий сидел один, опустив голову и погрузившись в какие-то свои думы.

Кай отвлекал и развлекал Владимира, вместе с которым сидел за заднем сидении. Если бы Анжелика могла пронаблюдать эту сцену, то она наверняка не без язвительности заметила бы, что Кай научился у Олега принятию ответственности за… и делал это не менее ловко, чем его учитель.

– Владимир, ну-ка скажи что-нибудь! – Кай ткнул приятеля кулаком в бок.

– Простите, про что вы хотели бы услышать?

– Про меня, – заявил Кай. – До моря тут километров пятьдесят осталось, там деревня Гридино и автобус назад повернет, а до поселка, где я жил, еще двадцать, всего, значит, семьдесят километров. Ну…

– Вероятно, вы, Кай, сейчас испытываете сложные чувства от свидания с родиной, которую покинули столь давно… – неуверенно сказал Владимир, подскакивая на ухабах и хватаясь руками за сидение, которое само норовило слететь на пол с железной рамы.

– Вот, вот… – промурлыкал Кай и зажмурился от удовольствия и одновременно от сознания правильно исполняемого долга. – Давай дальше!

– Возможно, вам слегка не по себе, ведь вы многое позабыли и не знаете, что именно предстанет теперь перед вашим взором. К тому же вас наверняка одолевает светлая печаль по вашим погибшим родителям…

– Ох, одолевает! – вздохнул Кай и почесал нос.

– Но ведь есть еще и радость узнавания и ликование по поводу встречи с ландшафтами, среди которых вы провели свои ранние годы и сформировались как личность! – подумав, воодушевился Владимир.

Кай взглянул на юношу с откровенным восхищением, сосредоточился и немедленно испытал все упомянутое Владимиром. Ликование выразилось в уже знакомом Владимиру жутковатом зверином оскале.

– А ты чего? – спросил Кай после некоторого периода удовлетворенного молчания. Говорить и дальше только об его персоне показалось ему неприличным.

– Я? – растерялся Владимир.

– Ну, например, тебя не одолевает желание дать мне в нос? – Кай решил помочь музыканту. Он давно знал, что говорить о себе – самое трудное.

– В связи с чем? – заинтересовался Владимир. В настоящее время он не испытывал подобного желания, потому что его укачало в автобусе и к тому же у него болел отбитый об железную раму кобчик, но сама проблема показалась ему заслуживающей внимания. К тому же разговор с Каем отвлекал его от неприятных ощущений в желудке.

– Я – твой соперник, во всяком случае ты так думаешь. Я не дал тебе спокойно сидеть и страдать. Я всех вас потащил искать свой клад, который вам не нужен. Ты не любишь лес, – загибая пальцы, перечислил Кай.

Владимир с завистью смотрел, как Кай ловко приспосабливается к толчкам и броскам автобуса, работая всем своим гибким телом. В отличие от Владимира, он не бился ни обо что ни головой, ни задом, и для сохранения равновесия ему даже не надо было хвататься за обломанную дугу сидения впереди. От пыли, набившейся уже и внутрь автобуса через открытые окна, Владимиру хотелось чихать. Под нос стекали сопли, но он боялся отпустить руки, и вытереть их. Теперь он боялся даже говорить, так как уже два раза больно прикусил язык. Но Кай ждал ответа.

– Я понимаю, что разочарую вас, – стараясь не просовывать язык между зубами, сказал Владимир. – Но, кажется, я действительно не люблю природу. Это серьезное упущение в структуре моей личности. Прошу прощения.

– Ничего, – махнул рукой Кай. – Нельзя же любить все без разбора.

– Я, кажется, люблю собак, – сказал Владимир и искательно посмотрел на Кая, желая одобрения. Искреннее восхищение молодого человека его способностью вести беседу помогало Владимиру переносить трудности пути.

– Хорошо! – ожидаемо обрадовался Кай. – Я тоже их люблю. Когда я жил здесь, у меня была собака Полкан.

– С вашего позволения, какой породы и какого окраса была ваша собака? – напрягшись, поддержал беседу Владимир. Сидящая через проход и впереди от них тетка в больших резиновых сапогах оглянулась и в упор посмотрела на него.

– Здравствуйте. Как поживаете? – мученически улыбнулся Владимир.

Кай весело оскалился и надвинул шляпу на глаза, а тетка поспешно отвернулась.

– Полкан был никакой породы, – подумав, сказал Кай. – А окрас – хвост бубликом и такие пышные штаны. Очень красивый. Из-за Полкана я человека убил… Потом, после Полкана, у меня еще был Друг. Друг был породы волк.

(прим. авт. – история детства Кая изложена в романе «Забывший имя Луны»)

Тетка в резиновых сапогах поднялась и, не оглядываясь и хватаясь руками за поручни, пересела вперед.