Детектив

На лице старика не отразилось никаких эмоций; Он немного помолчал и вымолвил:

– Я догадывался. Он как-то мне признался, что жизнь его пуста.

Эйнсли поспешно делал записи. А миссис Васкезес шепнула:

– Не теряйте даром времени. Если у вас есть вопросы, поторопитесь их задать. Эйнсли кивнул.

– Мистер Даваналь, в ночь с понедельника на вторник вы не слышали какого-нибудь звука, похожего на выстрел?

Когда старик ответил, голос его словно окреп.

– Конечно, слышал. Совершенно отчетливо. Я сразу понял, что это было. И время заметил.

– И в котором часу это произошло, сэр?

– Вскоре после половины шестого. У меня часы со светящимся циферблатом. – Нетвердой рукой Вильгельм Даваналь указал на небольшой столик слева от кровати.

В заключении Сандры Санчес говорилось, что смерть Байрона Мэддокс-Даваналя наступила между пятью и шестью часами утра, отметил про себя Эйнсли.

– После того как прозвучал выстрел, вы слышали что-нибудь еще?

– Да, ведь окна я держу открытыми. Минут пять спустя внизу началась возня. Голоса… Там, в патио.

– Вы узнали, кто говорил?

– Холдсворт. Это наш…

Он внезапно замолчал, и Эйнсли пришлось поторопить его:

– Да, я знаю, что это ваш дворецкий. Вы узнали еще кого-нибудь?

– Мне кажется… Я слышал… – голос затухал. Заем он попросил:

– Дайте воды.

Васкезес принесла стакан и помогла ему отхлебнуть много. Сразу после этого веки Вильгельма Даваналя сонно смежились, голова запрокинулась. Медсестра осторожно помогла ему сползти вниз под одеяло и повернулась к Эйнсли.

– Это пока все. Мистер Вильгельм проспит теперь, вероятно, часов семь или восемь. – Она приподняла голову Даваналя и слегка поправила подушку. – Пойдемте, я провожу вас.

Когда они вышли из спальни, Эйнсли остановил ее.

– Я здесь не впервые, миссис Васкезес, и найду дорогу сам. Сейчас для меня гораздо важнее, чтобы вы сделали кое-что еще.

– Что именно? – Она вскинула на него встревоженный взгляд.

– Чуть позднее мне понадобится получить у вас под присягой письменные показания обо всем, что вы только что слышали. Поэтому был бы признателен, если бы вы нашли укромный уголок, где можно занести это на бумагу.

– Понимаю… Конечно, я готова сделать это, – сказала Карина Васкезес. – Дайте знать, когда вам понадобятся мои показания.

По дороге в полицейское управление Эйнсли размышлял за рулем, не имя ли Фелиции хотел произнести Вильгельм Даваналь?

***

– Мне нужен ордер на арест Хэмфри Холдсворта, подозреваемого в убийстве Байрона Мэддокс-Даваналя, – сказал Эйнсли лейтенанту Ньюболду.

Вместе с Хорхе Родригесом и Хосе Гарсия он пришел в кабинет начальника и, справляясь со своими заметками, проинформировал его об уликах, собранных против Холдсворта.

– Только его отпечатки пальцев обнаружены на будильнике, запятнанном кровью убитого. Учитывая расстояние между столом, где стояли часы, и трупом, приходим к заключению, что именно Холдсворт поднял их с пола и поставил на место. Кроме того, Холдсворт солгал допросившему его детективу Гарсия, заявив, что не знал об убийстве Байрона Мэддокс-Даваналя пока ему не сообщила об этом Фелиция Мэддокс-Даваналь после ее звонка в полицию, который, напомню, был ею сделан в семь тридцать две утра. Утверждение Холдсворта полностью опровергают показания Вильгельма Даваналя о том, что примерно в пять тридцать утра в день убийства он ясно слышал громкий звук выстрела, а несколько минут спустя – голос Холдсворта. Даваналь хорошо знает дворецкого и абсолютно уверен, что это был именно он. Звук доносился из-под окна спальни мистера Даваналя, которое выходит в патао, непосредственно примыкающее к комнате, где было совершено преступление.

– Ты в самом деле считаешь Холдсворта убийцей? – спросил Ньюболд.

– Если сугубо между нами, сэр, то нет, – ответил Эйнсли. – Но у нас достаточно оснований, чтобы доставить его сюда, хорошенько припугнуть и заставить говорить. Он прекрасно осведомлен обо всем, что произошло в доме Даваналей; по этому поводу у нас троих сложилось единое мнение.

При этом он бросил взгляд на своих коллег.

– Сержант прав, сэр, – отважился высказаться Гарсия. – Это действительно единственный способ установить истину. Бьюсь об заклад, тамошняя леди Макбет не разожмет своих лилейных губ, чтобы сделать признание.

Родригес кивком обозначил свое согласие.

– Если я дам разрешение, каким будет твой план, Малколм? – поинтересовался Ньюболд.

– Выписать ордер нынче же вечером и найти судью, который его подмахнет. А завтра прямо по утру отправиться брать Холдсворта. Сидя в наручниках в машине с решетками на окнах, он начнет лучше соображать что к чему. Вдобавок, чем быстрее мы увезем его из дома Даваналей, тем лучше.

– Что ж, похоже, у нас нет другого выхода, – сказал Ньюболд. – Действуй.

***

Без десяти шесть утра, еще в совершеннейшей тьме Эйнсли и Хорхе Родригес въехали в усадьбу Даваналей на машине без маркировки. За ними следовал бело-голубой полицейский фургон, в котором сидели двое патрульных.