Детектив

– Ладно, короче! – Холдсворт схватил со стола шариковую ручку и быстро подписал протянутый ему бланк. Потом повернулся к Эйнсли:

– А теперь рассказывайте.

– Это ваши отпечатки пальцев. Они были взяты у вас тридцать шесть лет назад, – голос Эйнсли звучал ровно и размеренно. – Нам их переслали из Англии, и они полностью совпадают с теми, что мы обнаружили на будильнике в комнате убитого. На нем, к тому же, были пятна крови жертвы.

На этот раз молчание длилось дольше. Холдсворт помрачнел, понурил голову и сказал:

– Да… Помню, это я поднял чертов будильник с ковра и поставил на стол. Как-то бессознательно…

– Почему вы убили Байрона Мэддокс-Даваналя, мистер Холдсворт? – таким был следующий вопрос Эйнсли.

Лицо дворецкого изобразило гримасу боли, и он заговорил, совершенно уже не сдерживаясь:

– Я не убивал его! Это было вообще не убийство! Этот идиот сам пустил себе пулю в лоб!

Холдсворту дорого обошлось его признание. Он сломался. Зажав голову ладонями, он медленно мотал ею из стороны в сторону и рубил фразы:

– Я же предупреждал миссис Даваналь. Я говорил ей, что ничего не выйдет. Что в полиции дураков не держат, и все выплывет наружу. Но нет! – она ничего не желала слушать. Она ведь всегда все знает лучше! Как же она ошибалась! А теперь еще и это!

Он поднял взгляд, влажный от слез.

– Мое старое дело в Англии… Откуда вы взяли отпечатки? Я же заявил о нем при въезде в страну.

– Да, нам об этом известно, – сказал Родригес. – Дело в общем-то пустяковое. Оно не в счет.

– Я прожил в Америке пятнадцать лет! – Холдсворт уже рыдал. – И никаких неприятностей… А теперь, на тебе – обвинение в убийстве!

– Если вы сказали нам правду, это обвинение легко может быть с вас снято, – заверил Эйнсли. – Хотя в настоящий момент ваше положение более чем серьезно. Сейчас вы должны нам помочь и ответить на все вопросы, ничего не скрывая.

– Спрашивайте, – Холдсворт выпрямился и поднял голову. – Я скажу все, что знаю.

***

Картина событий оказалась достаточно проста. За четыре дня до того Холдсворта и Фелицию Мэддокс-Даваналь разбудил в пять тридцать утра громкий хлопок выстрела. Они столкнулись перед дверью комнаты Байрона, – оба в ночных рубашках, вошли и увидели его распластанным на полу с продырявленным черепом. В правой руке он сжимал рукоятку пистолета.

– Меня чуть не стошнило. Я просто не знал, что делать, – рассказывал дворецкий Эйнсли и Родригесу. – Зато миссис Даваналь сохраняла полное хладнокровие. Она очень сильная. Взяла все под свой контроль и начала давать указания, мы были уверены, что во всем доме бодрствуем мы одни.

Если верить Холдсворту, Фелиция распорядилась:

"Никто не должен знать, что мой муж покончил с собой”. Это ляжет пятном на честь всей семьи, сказала она, и мистер Теодор никогда не простит ей, если правда выплывет, поэтому дело нужно представить как убийство.

– Я пытался убедить ее, что ничего не получится, – оправдывался Холдсворт. – Я предупреждал ее, что в полиции не дураки сидят, нас выведут на чистую воду, но она ничего не желала слушать. Она заявила, что не раз бывала со съемочными группами на местах преступлений и в точности знает, как все устроить. От меня она потребовала клятвы молчать, напомнив, скольким я обязан этой семье. Мне остается теперь только сожалеть, что я поддался на…

– Давайте пока придерживаться только фактов, – перебил Эйнсли. – Куда вы дели пистолет?

– Миссис Даваналь вынула его из руки Байрона. Это был один из пистолетов, что он держал у себя в кабинете.

Эйнсли поневоле вспомнил, что ответила Фелиция, когда он спросил, не трогала ли она чего-нибудь в комнате, когда осталась там наедине с трупом мужа. “…Я не могла, просто не в силах была себя заставить даже близко подойти к несчастному Байрону или к его столу…"

– Где сейчас находится это оружие?

– Я.., я не знаю, – ответил Холдсворт не сразу.

– Все вы знаете! – Родригес поднял голову от записей, которые вел непрерывно. – Или по крайней мере догадываетесь.

– Но послушайте! Миссис Даваналь спросила меня, куда ей деть пистолет, чтобы его никто не нашел. Я посоветовал выбросить его в канализационный люк – здесь есть один неподалеку.

– Она так и поступила?

– Не знаю… Я не хотел! Правда! Родригес не дал ему передышки:

– А снаружи дома? Взломанная дверь балкона, следы внизу… Чья это работа?

– Боюсь, что моя. Я расковырял дверь большой отверткой, а следы оставил в старой паре кроссовок.

– Это тоже придумала миссис Даваналь?

На лице Холдсворта проступила гримаса стыда.

– Нет, это я сам.

– Где теперь кроссовки и отвертка?

– В то же утро еще до приезда полиции я прогулялся по нашей улице и выбросил все в мусорный бак. Его скоро увезли, я проследил.

– Это все? – спросил Эйнсли.

– Кажется… Хотя нет, есть еще кое-что. Миссис Даваналь принесла миску с теплой водой и губку, а потом протерла ею руку покойного Байрона. Ту, что держала пистолет. Она сказала, что нужно избавиться от частиц пороха. Научилась этому у своих телевизионщиков…

– Скажите, а вы сами чему-нибудь научились после всего этого? – немного зло спросил Родригес.