– Понял. Начинаю сближаться с вами.
Так и получилось, что именно машина Эйнсли и Загаки шла непосредственно за пикапом Элроя Дойла, который, проехав немного в западном направлении по оживленной Бэйшор-драйв, притормозил у больницы “Мерси” и свернул вправо в глубь респектабельного жилого района Бэй-Хайтс.
– Объект ушел с Бэйшор-драйв, – доложил Эйнсли, – и двигается в северном направлении по Хелисси-стрит. Здесь почти нет транспортного потока… Отпустите его вперед, – это было уже указание для Загаки, – но только так, чтобы мы его не потеряли.
А видимость между тем все ухудшалась. Дождь стал потише, но на город быстро опускалась ночь.
Хелисси-стрит, как и весь Бэй-Хайтс, была застроена большими элегантными домами в густо поросшей лесом местности. Впереди виднелся перекресток с еще одной, столь же фешенебельной улицей – Тайгертэйл-авеню, так она называлась, вспомнил Эйнсли. Однако не доехав до перекрестка, пикап прижался к тротуару и остановился под огромным фикусом, который рос перед одним из особняков. Габаритные огни пикапа погасли. Загаки остановил фургон у универмага “Бердайнс” и тоже выключил габариты. Они находились метрах в ста – ста двадцати от пикапа. Между ними было припаркована несколько автомобилей, но сиденья в их фургоне располагались достаточно высоко, так что поверх их они могли видеть голову и плечи Дойла, которые четко обрисовывались в пикапе при свете уличных фонарей.
– Объект остановился на Хелисси, не доезжая Тайгертэйл, – сообщил Эйнсли по рации. – Находится в машине, выходить пока не собирается.
– Мы в квартале позади вас, – сказал Ньюболд. – Тоже стоим.
И они стали ждать. Прошло десять минут. Дойл не двигался.
– По-моему, он перестал дергаться, сержант, – заметил Загаки.
Еще через несколько минут по рации вновь прорезался Ньюболд.
– У вас что-нибудь происходит? – спросил он.
– Ничего. Пикап по-прежнему стоит, объект – в кабине.
– Я получил сообщение, мне надо обсудить его с тобой, Малколм. Переберись-ка ненадолго к нам. Если что случится, ты всегда сможешь быстро вернуться.
Эйнсли задумался. Ему не по душе была идея оставить Дойла под наблюдением одного Загаки, и он склонялся к тому, чтобы остаться на месте. Однако он понимал, что лейтенант не вызвал бы его к себе без веской причины.
– Хорошо, я иду, – передал он по рации и обратился к Загаки:
– Я обернусь быстро. С Дойла глаз не спускать! Вызовете меня по рации, если он выйдет из машины или поедет дальше. Вызовите, что бы ни случилось! Если он тронется с места, следуйте за ним, но самое главное – держите связь.
– Не беспокойтесь, сержант, – просиял Загаки. – Все мои помыслы будут только о нем.
Эйнсли выбрался наружу, отметив про себя, что дождь перестал. В почти полной темноте он быстро зашагал в направлении, откуда они приехали.
"Боже ж мой, ну и зануда ты, сержант! Не спеши возвращаться!” – думал Дан Загаки, глядя ему в спину.
Загаки с самого начала жалел, что ему не достался в напарники кто-нибудь повеселей, посовременней. По его мнению, Эйнсли был старомодным перестраховщиком и особым умом не отличался. Будь он умнее, дослужился бы до лейтенанта или капитана – Загаки ставил себе такие цели. Он был уверен, что у него хватит мозгов, чтобы добраться до самых верхов. Разве не быстро сменил он мундир заурядного патрульного на штатский костюм детектива из самого важного подразделения в полиции – отдела по расследованию убийств? Чтобы сделать карьеру, военную ли, полицейскую – все равно, нужно, чтобы на уме было только повышение, повышение и еще раз повышение. Необходимо помнить, что продвижение по службе само по себе не происходит, его для себя подготавливают! Важно также уметь всегда быть на виду у высокого начальства.
Дан Загаки хорошо усвоил эти правила и тактические приемы, наблюдая, как резво шагал вверх по ступенькам карьерной лестницы в армии его отец, а теперь пример ему подавал старший брат Седрик, служивший в морской пехоте. Седрик не скрывал, что в один прекрасный день станет генералом, как и отец, и презрительно называл полицию, куда пошел служить Дан, “паскудной братией”. Отец-генерал был сдержаннее на язык, но Дан чувствовал, что и он не одобряет выбора, сделанного младшим сыном. Что ж, скоро он им обоим докажет, что они ошибались.
Он улыбнулся, вспомнив, как искусно он. Хитроумный Детектив Дан, умасливает в последние две недели Эйнсли, величая его “сержант” буквально через слово, а этот дундук и бровью не ведет. Загаки удалось даже вернуться в спецподразделение по расследованию серийных убийств, разыграв раскаяние. И Эйнсли поверил. Болван! “О, черт! – Загаки заерзал на водительском кресле фургона. – Мне нужно сбегать опять. В который это раз сегодня?"