Детектив без убийства. Очень странные дела и не менее странные способы их раскрыть

ПОСЛЕ ТЕРМИЧЕСКОЙ ОБРАБОТКИ (СОГЛАСНО РЕЦЕПТУ ПОВАРЕННОЙ КНИГИ ГОЛОВИНА) СЛЕДОВАЛО ПРОВЕРИТЬ СТЕПЕНЬ ГОТОВНОСТИ ОППОНЕНТА ВЫПОЛНЯТЬ НАШИ УСЛОВИЯ.

Переговоры на уровне адвокатов я сразу забраковал. Никогда не доверял этим дипломированным бездельникам. По базе я пробил новый номер Димы и позвонил, выдав себя в разговоре за нового адвоката Николая Витальевича.

– Это, – говорю, – ваше решение, и спорить с ним я не стану. Просто не вижу логики. Саше уже четыре, и он даже не вспомнит вас.

Дима отвечал долго. Был задумчив, сопел. Возможно, в этот момент настраивал диктофон. Лично я писал все подряд и потом скидывал аудио клиенту – пусть слушает на здоровье.

Ответ скорее насторожил, чем обрадовал.

– В курсе вы, я не знаю, у меня машина сгорела? – издали начал он. – Компенсируйте ущерб, и получите, что хотите.

– Что по деньгам?

– Шестьсот тысяч меня устроят.

– Хорошо, – говорю, – и какие у вас гарантии?

– Э-э… Никаких, – растерялся Дима, – мое честное слово просто.

В контексте продажи сына его фраза про честность звучала странно и даже страшно. Дима даже не представлял насколько. В этот момент он рассуждал как продавец, выгадывая свое. Это был Процентино в действии. Я точно знал, что авто он взял за полмиллиона, а сотка сверху шла на раскрутку бизнеса. Но об этом позже…

С экономической точки зрения клиенту было гораздо выгодней заплатить Диме, чем отстегивать мне еще миллион-другой на посылки, поджоги и другие сомнительные задания. Николай Витальевич констатировал поражение, а я как мог убеждал дать денег.

– Как это чисто технически сделать, даже не представляю, – признался он.

– Может, через ячейку банковскую?

– Нельзя, – оборвал клиент, – заметут.

– За что?

– Про торговлю людьми не слыхали? – съязвил клиент.

– Я сыщик, а не Пабло Эскобар. Откуда мне знать? Ну и раз уж на то пошло, заметут его, а не нас.

Николай Витальевич ухватился за мысль:

– А что, если, правда, чмошника хлопнуть на этом деле?

Он постоянно вворачивал свои «хлопнуть-шлепнуть», словно общался с киллером. Тоскуют русские люди по девяностым, времени убийств и поре надежд.

– Вот что, Вадим, – резюмировал Николай Витальевич, – вы разузнайте по поводу уголовки, и там видно станет.

Мне нужна была консультация – не адвоката, а, кажется, самого дьявола. И я точно знал, куда идти за советом.

Адвокат Линник отнеслась ко мне настороженно.

– Кто же меня порекомендовал? – спросила она в ответ на мое приветствие.

– Вы, – говорю, – человек известный в Москве…

– Конкретнее.

Я солгал, что нашел информацию о ней на одном из форумов.

– Тогда вы должны знать, что по семейным вопросам я работаю только с мамами, – заявила Линник.

– Если я здесь, значит, сделали исключение? – спрашиваю.

– Строгих правил у меня нет. Просто мужчины обычно делают все по-своему, а я здесь не для того, чтобы бумажки в суды носить.

– У меня есть внебрачный сын, – начал я свой рассказ, – живет с матерью в другом городе. Я даже толком не держал его на руках. Сейчас ему четыре, и он даже меня не вспомнит. У бывшей новые отношения. Есть мужчина, который хочет ребенка усыновить, предлагает за это деньги. А у меня как раз финансовые проблемы. Волнует вопрос законности такой сделки. Что, если я обменяю родительские права на деньги?

Линник слушала очень внимательно. Ее рабочий блокнот так и остался закрытым. Пометок она не делала. «Значит, – думаю, – приняла решение со мной не работать». Мне это было в принципе безразлично.

– Простите, как вас по имени? – уточнила адвокатесса.

– Вадим.

– Сейчас я, Вадим, отвечу не как юрист. Вы первый из посторонних, кому доверю свою историю. В детстве мать не давала мне общаться отцом. Говорила, что он плохой, бросил нас. Тогда не было никакой возможности с ним связаться. Интернет еще не появился, а номер его городского телефона я не знала. Но вот прошло много лет, и я его отыскала. Выглядел он неважно, пил, но был несказанно рад. Плакал. Просил прощения. Рассказал, как искал меня. И чем больше времени проходило, тем сложнее ему было прийти ко мне. Однажды ваш сын спросит мать об отце. Когда-нибудь он узнает правду, что вы продали его постороннему дядьке. Не думайте, что все дети плюют на своих родителей. Вам вовсе не обязательно отказываться от сына. Пусть ему помогает другой человек, дает билет в жизнь, сует деньги в карманы. А вы будете отцом навсегда. Он придет к вам, и вы поймете, как же здорово, что тогда не продали сына.

Линник глянула на часы. Просила поторопиться.

– Слушайте, а вот вы с отцом до сих пор общаетесь?

– Нет, – сказала она, – он умер. Вскоре после той встречи его не стало. Можно сказать, мне повезло.

– И вы простили отца?

– Ага.

– Почему же тогда вы защищаете только женщин?

Линник пожала плечами:

– Как может женщина защитить другую? Их защищает закон, мои связи, а я лишь придумываю стратегию. Но знаете, защищать слабых все-таки лучше, чем всех подряд.

– А муж у вас есть? – спросил я перед уходом.

– Был. Детей воспитываю одна. Простите…