Детектив без убийства. Очень странные дела и не менее странные способы их раскрыть

– Сердце у тебя как у космонавта, – обратился дежурный врач к Андрею, – жаль, таких не берут. Так что будьте здоровы и до свидания.

– Подожди, – шепчу на ухо клиенту, – сейчас что-нибудь придумаю.

Вижу, очередь поредела. Два подружившихся наркомана сбежали на улицу ставить уколы. Остались мы вдвоем и та баба с фингалом.

Фельдшер кричит с другого конца коридора:

– Кто здесь Каракин?

– Да вот же он, – отвечаю и локтем Андрея толкаю в бок.

Тот кивает.

– На отделение. Укладывать тебя будем.

«Ну, – думаю, – отлично. Главное, займем койко-место, а там разберемся».

Андрея уводят, а я бегом в регистратуру звонить супруге клиента.

– Девушка, милая, – обращаюсь к дежурной, – дайте позвонить с городского. Друг в реанимации. Трубка села. Жена волнуется.

Это чисто техническая уловка: звонить на сотовый с официального телефона. Так больше шансов, что мне поверят.

– Здравствуйте, – говорю, – ваш супруг Андрей Смиркин госпитализирован в бессознательном состоянии.

– Боже мой, что случилось?

– Не знаю, нашли на улице позавчера.

– А я думала, загулял.

– Приезжайте.

Диктую адрес больницы, номер отделения и палаты, чтобы сразу шла напрямик без лишних вопросов.

– А кто со мной говорит?

Я прикрыл рукой трубку:

– Дежурный врач Головин.

Выхожу на улицу. Набираю клиента.

– Слушай меня внимательно, – говорю, – сегодня в палату жена придет. Долго с ней не базарь. Скажи, тебе покой нужен. Главное, чтобы к врачу не пошла за твое здоровье переживать. Тогда все пропало. И помни: ты теперь наркоман Каракин.

Дома, толком не раздевшись, я рухнул спать. Эти врачебные тайны меня вконец измотали. Проснулся ближе к обеду от телефонного звонка.

– Спалили, – рапортовал Андрей.

– Как?

– Не поверишь, баба Каракина все испортила.

Я не смог утаить досаду:

– Смотрю, у всех личная жизнь налажена…

– Короче, пока я спал, она в палату пришла: с пьяных глаз толком не разобралась, села возле кровати. Следом моя приходит. Прямо как сговорились.

– Что сказала?

– Ничего. А баба Каракина ей заявила, что я у нее живу. И еще денег должен.

– А ты чего?

– Проспал все самое интересное. Сосед по палате потом сказал, что жена деньги ей отдала. А смысл?.. Унизила или любит, что ли?

– Андрей, помнишь, что врач сказал: сердце у тебя как у космонавта, а космонавты – они же ближе всех к Богу. Значит, что-то хорошее в тебе есть.

Я отбросил мобильник и напялил джинсы. В кармане приятно похрустывали купюры.

Если решите платить за ложь, то уж лучше платите мне – частному детективу Вадиму Головину.

21. Секс-миссия

Клиентка попросила меня помочь вытащить дочь из секты. Это, конечно, громко сказано, но заказчица так решила: ребенок стал жертвой оккультных наук и нуждается в спасении.

– Значит, будем лечиться, – ответил я фразой, которую сам однажды услышал от врача частной клиники. Замечательные слова – почти что готовый слоган.

В действительности ситуация с дочерью клиентки не была настолько плачевна. Барышня тридцати лет от роду просто-напросто увлеклась духовными практиками: то собаку мордой вниз делает, то мантры поет, то именем непонятным себя называть велит. Так бы и просветлялась дальше простая девочка Оля, если бы на пути к блаженству не встала бдительная мать.

Как-то раз, когда дочь была на работе, она нагрянула из Саранска в Москву: решила проведать, как ребенок поживает в своей тесной квартире-студии. На правах спонсора покупки жилья она самовольно открыла дверь ключом и принялась инспектировать жилплощадь. На глаза ей попалась брошюра по искусству внутреннего экстаза, которую Оля штудировала за завтраком – книга так и осталась лежать на кухонном столе. Мама пробежала глазами несколько страниц. Тревожное чувство овладело женщиной. Воображение рисовало такие сцены, которым позавидовал бы старик Ларс фон Триер.

Дело в том, что понимание глубинного смысла любви у мамы с дочерью было разным. Мать одна воспитала Олю и ее младшего брата, жила ради детей и, когда они выросли, продолжила нести свой материнский крест. Готовила им обеды, оплачивала кредиты, а в новогодних открытках желала здоровья, счастья и детишек побольше.

В ГЛУБИНЕ ДУШИ ОЛЯ БЛАГОДАРИЛА МАМУ ЗА ЗАБОТУ, НО ПРИ ЭТОМ СЧИТАЛА ЕЕ ЭМОЦИОНАЛЬНО НЕЗРЕЛОЙ ЖЕНЩИНОЙ, НАХОДЯЩЕЙСЯ В ПЛЕНУ ЛЮДСКИХ СЛАБОСТЕЙ.

Выражаясь языком йогов – человеком тамасичным. То есть невеждой в духовном и бытовом плане.

Когда Оля вернулась с работы, мать как бы невзначай спросила:

– Ну, рассказывай, что это еще за «сэкта» такая?

Слово «секта» она исковеркала намеренно, в попытке облегчить тяжелый разговор с дочерью.

– В смысле? Не поняла, – удивилась Оля.

Мать указала на тантрическую брошюру.

– Лучше начни с другой, – улыбнулась дочь, – эту ты не поймешь.

Гордость оказалась задета:

– Ясно. Куда уж мне.

Обе женщины понимали, что вечер безнадежно испорчен. Мама попробовала сменить тему:

– Я вот котлеток тебе нажарила. Положи себе, пока теплые.

– Мама, я же мясо не ем. Забыла?

– Так ведь курица же не мясо, – возразила родительница.