Детектив для неправильных людей

– Вот об этом я хотел с вами поговорить – о беспокойстве, о некотором неудобстве, о других условиях жизни. Кирилл… Я спросил его, объяснил ли он вам о том, что охрана – это временно, но он сказал, что потом объяснит. А по-моему, он просто не решился. Опасался, что вы и вовсе не захотите его видеть, пускать в свою жизнь, опять терпеть рядом чужих людей – его сотрудников. Это сложно, неудобно, неприятно в конце-то концов. Понимаю, конечно, без всего этого проще… Да и вообще без нас проще, – немного хулигански усмехнулся Миронов и продолжил:

– Не нужно приноравливаться к другому человеку, терпеть его слабости, уступать в чём-то, договариваться. Но все эти разумные доводы работают только тогда, когда вы не нашли своего… Своего человека, без которого вам труднее, чем с ним.

Маша ответила на улыбку. Да, она прекрасно понимала о чём он говорит. Ещё бы… Разумеется, проще. Не рвать сердце, не волноваться… Не терпеть ничего, что ей хоть в какой-то мере неприятно.

Внезапно вспомнилась «японская» присказка о том, что нужно для счастливой жизни:

– Не торописсса, не волновассся, а насладжассса и улыбассса.

Потом представилось, как она такая «улыбаясссяяся» сидит в позе лотоса на диване и помотала головой.

Ну, да… Что ж делать? Если бы не было в её жизни Хантерова, она бы счастлива была без него. Нет, честно! Она бы научилась. Но он ЕСТЬ! И от мысли, что его не будет, задрожали руки – очень уж это «не будет» напомнило о недавнем пережитом.

А потом пришла в голову мысль, от которой Маша и вовсе развеселилась. Когда заводишь в доме кота – однозначно понимаешь, что от него могут быть проблемы. Знаешь, но заводишь! А когда «заводишь» мужа? Почему мы думаем, что от него НЕ должно быть проблем? Он что, хуже кота? Ну ладно, ладно… Лоток знает, – нервный смех она сдержала с трудом, стоило только представить реакцию Хунты на её довод, – Обои драть не будет, диван тоже, наверное… Зато другие проблемы очень даже могут быть. И что? Возьмите моего мужа в добрые руки, а то я проблем опасаюссссяя? Не хочу ни с чем мириться, раз он неидеален?

– Ну, смотрю, вы не сердитесь? – c хитринкой покосился на неё Миронов.

– Нет, не сержусь, конечно. Спасибо вам за разговор. Я вас поняла. Разумеется, это было между нами.

– Да, Машенька, если можно. А то, когда он злится… Гм… Он даже меня временами пугает! – явно соврал Миронов.

А когда он ушёл, галантно попрощавшись, Маша позволила себе додумать, улыбаясь уже открыто:

– А выбора-то мне не оставили – мало того, что тут мужчина, которого я люблю, так ещё ТРИ кота в придачу. Кто ж устоит против такого-то драгоценного приданого? Тем более, что там мой Ося! Ради Оси – надо брать!

Мимо с совершенно отстранённым видом фланировал заскучавший Ванька, и Маша вздохнула, припомнив ещё один «прибыточек»:

– Хунта, трикотаж во главе с Осей и мальчик Ванечка… Ну и ладно! Тем интереснее жить!

Хантеров спал до вечера. Ещё бы… «Военный совет» вымотал все силы. Правда, врачи и так изумлялись:

– Ну, у вас и скорость восстановления!

– На мне всё как на собаке! – отмахивался он во время осмотра, напряжённо соображая, почему это у Петра было такое задумчиво-отстранённое выражение лица, словно он взвешивал, а стоит ли что-то этакое сделать или нет.

– Что ещё удумал? – начал размышлять Кирилл, но не сумел справиться со снотворным и уснул. А проснувшись вечером стал соображать, как бы ему лучше поговорить с Машей.

Немощное состояние, пусть и временное, раздражало чрезвычайно, зато давало ряд преимуществ – она приехала, не отходила от него, явно не собираясь уезжать, как только ему стало чуть легче. Ну а самое главное – он слышал, что Маша ему говорила. Да, пусть слышал нечётко, но это ему явно не мерещилось.

– Говорить-то говорила, а вот сейчас как узнает, что мы на военном положении, с охраной, да как психанёт! Оно и понятно – лишний риск, лишние неудобства…

Маша вошла в палату и сходу поняла, что он не спит – дыхание звучит иначе.

– Ты чего вздыхаешь? Больно? Врача позвать?

– Нет, всё нормально, просто поговорить хотел. Слушай, а что ты так улыбаешься?

– Я отвыкла от того, что ты в темноте так хорошо видишь, – Маша тоже научилась переводить разговор на другую тему – ещё бы! У кого училась-то…

– Ты о чём хотел поговорить?

– О нас! – Хантеров решил, что раз уж он в таком омерзительном состоянии пребывает, то надо пользоваться некоторыми плюсами от него.

– Хорошо, давай поговорим, – покладисто согласилась Маша, вовремя убирая с лица очередную улыбку.

– Ты только сядь, пожалуйста, так, чтобы я тебя видел, – не оставляло его подозрение, что Маша как-то очень уж добродушна. – Сердишься?

– На что?

– Ну, охрану к тебе приставлял… Не послушался и не убрал их.

– Хунта, ты нормальный? Ты чуть не умер, а такую ерунду вспоминаешь!

– Вот он – секрет прощения, – фыркнул Хантеров. – Позвольте себя пристрелить и вас помилуют!

– Дороговато обходится, – Маша покачала головой. – Давай дальше мы как-нибудь без этого, ладно? Я чуть сама от ужаса не скончалась!