Детектив для неправильных людей

– Слушай, а классная-то что всё молчит и молчит? – спросил Хантеров у жены, уютно пристроившейся у его плеча. Спросил больше потому, что очень уж приятно было с ней поговорить даже на такую странную тему.

– А это она от Ксении Николаевны каменеет! Ксения по старой памяти прогнула под себя весь коллектив. Понимаешь, раньше, когда она была директрисой, ей было чем заниматься, соперниц она не боялась, а теперь – проблемка, однако! Она, как предметник, ноль без палочки – лет двадцать уже ничего не вела, как мне рассказали, а завуч по внеклассной работе – это такая должность… Ну, не сильно незаменимая.

– Понятно, короче, давит всех, чтобы никто и не подумал, что без неё жить будет лучше!

– Именно. Ты у меня очень умный!

– Чрезвычайно! – довольно улыбнулся Хантеров. – Слушай, а классная у нас хорошая?

– Да, она умница и предметник сильный…

– Однако, тогда пора бы её спасать! – прокомментировал Хантеров дружные нападки объединившихся в поисках «вовсёмвиноватых» Ксении Николаевны и Диминой матери.

Ожидаемо они вцепились в молоденькую математичку и вопили на неё в два голоса, почему она не бдила – допустила – пропустила – не просигнализировала – не разобралась – их спровоцировала и прочее, и прочее, и прочее.

Объяснения несчастной о том, что она писала докладные на имя директора, сходила к ней на приём, разговаривала с детьми, приглашала школьного психолога и дальше по списку, подавлялись звуковыми атаками разошедшихся дам.

– Так, секундочку! Я бы хотел вернуться к цели нашей встречи! – голос Хантерова был сам по себе инструментом внушения. Он разрезал раскалённую атмосферу, словно горячий нож – кусок масла.

– Ничего плохого о классном руководителе своей дочери я сказать не могу, а вот ваше поведение, уважаемая Ксения Николаевна, вызывает у меня массу вопросов.

– Это каких ещё? – Ксения так увлеклась процессом утаптывания слабачки-математички до аморфного состояния «вовсёмвиноватой», то как-то слегка позабыла о странном ощущении от этого самого неожиданно появившегося Хантерова.

Вообще-то мужчин она повсеместно недооценивала, начиная с собственного бывшего мужа, напрочь самоустранившегося от их общих детей. По некоторой близорукости взглядов, его качества автоматически приписывались любому «разводному» папаше, оттуда и уверенность во второсортности детей из неполных семей. Она-то знала, сколько сил ей стоило, чтобы воспитать своих сыновей! Ну кто ж ещё так сможет? Правильно, никто, а это значит, что подобные дети автоматически – будущие источники проблем и разрушений!

Появление вполне себе отцовскодееспособного Хантерова её слегка смутило, его выступления заставили озадаченно прищуриться, но вот… Утратила она бдительность, силясь добить математичку, обвинив её во всех грехах разом, и этот самый Хантеров опять куда-то полез!

– Что вам вообще надо, а? – раздражённо уточнила Ксения и очень быстро об этом пожалела.

Хак решил, что сдерживался достаточно, поэтому минут за шесть раскатал завучиху в подобие тоооненького теста для пиццы, рассказав ей о том, что она оскорбила и его самого, и его супругу, нанесла сильнейшую моральную травму их несовершеннолетней дочери, обвинив её и угрожая…

– Да кто вы вообще такой? Приходят тут всякие… слишком умные и начинают обвинять учителей! – из последних сил сопротивлялась Ксения и воззрилась на протянутую ей визитку.

– Мне по должности положено не быть глупым, – крайне вежливо объяснил Хак. – И учителя я ни в чём не обвиняю, – он мимолётно улыбнулся измученной математичке. – А вот администратора, то есть вас – да, обвиняю! И с полным на то правом! Могу и официально это сделать, с адвокатом! Хотите?

Визитка Хантерова упала из внезапно ослабевших пальцев Ксении Николаевны на стол, и там была подобрана Диминой мамой, которая недоверчиво вчитывалась в информацию, изложенную на небольшом кусочке сдержанно оформленного картона. Выражение лица «женыбизнесмена» дивным образом менялось и менялось…

А Кирилл Харитонович продолжал:

– Вы обвинили мою дочь в том, что она нанесла травму человеку, который полез без разрешения в её имущество, взял её кошелёк… Кстати, я у неё спросил – она специально не касалась кошелька, то есть, отпечатки пальцев Димы на нем остались. Вот, инспектору по делам несовершеннолетних это будет очень интересно, правда?

– Чрезвычайно! – вежливо улыбнулась инспектор, выходя из полутени к свету софитов честного собрания. – Итак… Дима, я бы очень хотела поговорить с тобой и твоей мамой.

– А к моей дочери вопросы у вас имеются? – соревнуясь с ней в корректности, осведомился Хантеров.

– Насколько я могу судить по тому, что слышала, ваша дочь расположила некий бытовой предмет в своём собственном рюкзаке. В уставе школы этот предмет к проносу на территорию учебного заведения не запрещён? – уточнила инспектор у Ксении Николаевны.

– Нет… – неохотно подтвердила она.

– Так какие к девочке вопросы?

– Да она моего сына покалечила! – неразумно вскинулась мать Димы.

– Он не имел права забираться в её рюкзак. – пожала плечами инспектор.