Детектив Франции. Выпуск 6 [Осечка на газе • Огонь и кровь • Его высочество Хандрит • Убийство в спальном вагоне]

«Я представляю определенную интеллектуальную величину и призван кое-что совершить в этом мире, должен ли я ставить сам себя в затруднительное положение с самого начала и бесцельно потерять много лет — именно тех, которые называют самыми лучшими в жизни, — только потому, что мне не хватает денег, чтобы завоевать себе свободу и независимость? В этом доме живет старуха, не нужная никому, которую никто.'не будет оплакивать, потому что она сама никого не любит. Она достаточно пожила на свете и больше ни на что не годится. Из этого я делаю вывод, что ее смерть не станет преждевременной и не вызовет сожалений. Часть ее денег по праву принадлежит мне. Ее смерть была бы настолько полезной для меня, что я могу без ложного стыда ускорить ее, и, делая это, буду лишь до конца логичен по отношению к самому себе…»

Но этого-то Жак и не сделал. Он не был логичен по отношению к самому себе. Клеманс убил не он.

Кто-то сделал это за него. Очень хотелось знать — кто.

Он не верил в виновность Кристофа, не находя у него достаточных мотивов, к тому же был уверен, что Кристоф не мог открыть сейф. Но другого убийцы он не представлял себе и не мог объяснить пропажу драгоценностей. Во всем этом было что-то, не соответствующее правилам. И это был первый шаг к крушению его мира.

Было и еще одно важное обстоятельство — Антуанетта. Жак хотел эту девушку. Следуя своей невозмутимой логике здорового молодого человека, он плохо понимал, как эта полуголодная девчонка, с кругами под глазами, могла сопротивляться ему. Ну, в начале она могла покочевряжиться, чтобы показаться оригинальной. Но потом? Чего она добивалась? Он растерянно спрашивал себя, сколько денег следовало ей предложить…

Проходя через опустевшую к четырем часам дня деревню, он непрерывно думал об этом. Стояла невыносимая жара. Кружившие вокруг него насекомые непрерывно трещали, а у него трещала голова, но он решительно шел по середине дороги, гордо распрямив плечи. Он не любил выглядеть страдающим, хотя бы и от жары.

Омерзительное поведение Моржево, человека, которого ему приходилось называть отцом, вызывало у него отвращение. Чего он боялся? Да, тетю Клеманс убили, ну и что дальше?

Жак не видел причины для страха.

Он подошел к кибиткам. На протянутых между ними веревках сушилось белье. Рядом лежал матрац, из огромных дыр которого ветер выдувал солому. Истоптанная земля была замусорена огрызками овощей и битой посудой.

Жак остановился, возмущенный и зачарованный этой грязью и нищетой. Все это было неотделимо от Антуанетты. Это был ее мир, куда он никогда не сможет войти.

Но это неважно. Он хотел Антуанетту и все.

Он сильно потряс дверь кибитки, но та не открылась. Задетый этим, он позвал. Он был лишен сословных предрассудков и все же никак не мог понять, почему ему, пришедшему в столь жалкое место, не спешили открыть дверь.

Пажи распахнула окно.

— Уходите, месье.

— Мадам Пажи…

— Просто Пажи, без мадам. Уходите. Это лучшее, что вы можете сделать. Вы не знаете Антуанетту, а я знаю. Она — моя дочь. И если я советую вам не подходить к ней, то только ради нее и ради вас. Мне вы симпатичны.

— Я знаю, что мне нужно делать! — заявил Жак.

— Тем хуже, — ответила Пажи.

Она засмеялась, закрывая окно, и Жаку стало не по себе. Но он тут же подумал, что Антуанетта, должно быть, у Виолетты — иначе она бы отозвалась, — и он постучал в дверь второй кибитки.

— Что вы тут делаете?

Жак обернулся и оказался лицом к лицу с Франческо, недоверчиво разглядывавшим его.

— А вы? — спросил Жак.

Жак прекрасно знал, что не один обхаживает Антуанетту. Но есть еще и Виолетта. А Франческо не производил впечатления человека, увлекающегося женщинами. Сюда его привело какое-то серьезное дело и, судя по выражению его лица, он так просто не отпустит молодого человека.

— Я? — переспросил он.

Его рука схватилась за висевший на поясе нож.

Жак имел некоторое представление о дзюдо. Он вспомнил лицо Франческо, когда тот кружил возле их дома. На нем было то же выражение, что и теперь. Он напоминал окруженного охотниками зверя. Жак невольно подумал о паническом страхе Поля Моржево…

Он неожиданно опрокинул своего противника приемом, который в спортзале назвали бы запрещенным, и, воспользовавшись своим преимуществом, обезоружил его. Франческо пытался продолжить борьбу, но теперь уже Жак стал угрожать ему оружием. Он приставил острие лезвия к его горлу и, прижав противника к земле, сильно ударил его другой рукой; Жак не собирался убивать. Увидев, что Франческо потерял сознание, он остановился, вытер тыльной стороной ладони пот со лба. Он шумно дышал, из глаз исчезло обычное выражение. Он был возбужден. Встав, посмотрел на лежавшего у его ног человека.

Теперь ему нельзя было оставаться рядом с кибитками или заходить в них.

Он решил спрятаться где-нибудь поблизости и подкараулить Антуанетту, когда она пройдет мимо. Спешить ему некуда. Он подождет. Рано или поздно она выйдет и будет одна…