Детектив и политика. 1990. Выпуск 5

Вряд ли Леннон читал "Улисса" в ранней молодости. Но когда прочел и его спросили, как ему нравится Джойс, воскликнул: "Как будто предка своего обнаружил!" Многие находят сходство прозы и стихов Леннона и с "бессмыслицами" Эдварда Лира, гротескной поэзией Томаса Элиота, особенно с поэмой "Бесплодная земля". В русской литературе сходство с Ленноном по "игре в слова" и владению родным языком, безусловно, принадлежит Николаю Лескову с его бессмертным "Левшой"…

Предлагаемые вниманию читателя рассказы Леннона взяты из его книг "Пишу как хочу" и "Испанец на работах" и представляют один из первых опытов перевода его прозы на русский язык.

Никита Кравцов

Об авторе

Я бродился 9 октебря 1940 года, когда говнацисты под предвозничеством Мудольфа Гитэклера сбрасывали на нас помпы*. Во всяком случае, в меня они не попали. Я ходил в развличные школы в Лиддипуле. Но к удавлению моей тетушки, так и не получил дипломба. Так как я являюсь членом самых знаменательных "Битлз", мои (а также П" Дж. и Р.) пластинки могут показаться некоторым из вас более завнятными, чем эта книга. Но все же, насколько мне кажется, эта коррекция коротких рассказок — самый уделительный умор, который мне когда-либо прихотилось чтить.

Да поможет вам и благосовокупит вас господь!

ВЕЧЕРИНКА У РАНДОЛЬФА

Приближалось рождество, а Рандольф пребывал в одиночестве. Где же были все его добрые приятели? Берни, Дейв, Никки, Элис, Бэдди, Фриба, Вигги, Найджел, Альфред, Клайв, Стэн, Фрэнк, Том, Харри, Джордж, Харольд? Где все они были в этот день? Рандольф грузно глязел на единственную праздничейную открытку, пришедшую от отца, который жил в другом месте.

"Не могу помять, как можно находиться в одиночестве в тот единственный день в году, когда тебе так бы хорошо пообещаться с дружком или с двумя", — думал Рангольф. Тем не мнение, он все же собрался духом навредить елку и повесить омелу. Совершенно неожирно раздался веселящий стукач в дверь. Кто же, кто может поступать в мою дверь? Он открыл ее, и увидел стоящих за ней кого? Никого, кроме своих приятелей Берни, Дейва, Никки, Элис, Бэдди, Фрибу, Вигги, Найджела, Альфреда, Клайва, Стэна, Фрэнка, Харри, Джорджа и Харольба — не так ли?

Вошли старые друзья-дружищи и кореша. С большой печатью на лице Рандов поприветивал их. Они вошли с шмутками, с мехом и криками: "Счастливого Рождества, Рандуб!" и другими сердечностями. А потом все накинулись на него и давай бить мощными удавами по голове, крича: "Ты никогда не нравился нам все эти годы, что знали тебя! Ты никогда не был по-настоящему своим для нас, ты, мягкая голова!"

Как вы понимаете, они убили его, и он, по крайней мере, не умер в одиночестве, не так ли? Веселого Рождественского, Рандольф, старый друг-трупище!

ОСИП СОКРОВИЩ^[46]

В небольшом приморском кабачке в Бристоу выпивало скандальное сборище скандалистов* и устроило свалку. (Перед отплытием на пояс огромных свекровищ на названный остров далеко за океаном.)

— Довольно, мои крепкие мерзавцы! — говорит Широкий Джон Сливер, входя в таверну и двигаясь на своей деревянной ноге к группе старых матрасов, которые попивали на многих морях.

— Где Попугач, который обычно сидит на твоем плече, Широкий Джон? — спрашивает Слепой Джю**, поднимая на него свой взгляд.

— Да ты не беспокойся, — отвечает Широкий Джон.. — Тем не менее, где твоя белая палка?

— Какого черта я могу знать, я ведь слепой.

Неожиданно подкрадывается Малыш Джек Хокинс — ненавязчиво и с головой, нежно зажатой в клещи.

— Йо-хо-хооооо! Джек-парнушка! — говорит Широкий Джон в своей типичной моряцко-морской манере.

Вскоре они направились к гавгавани вместе с капутаном Смердитом и сквайром Трелорги. В то же утро они отплыли, подгоняемые крепким бризом.

Широкий Джон начал почтительно смотреть на Джека, как на сына или кого-то там еще, потому что он всегда обнимал его и говорил: "Йо-хо-хоооо!", особенно, когда Попугач сидел на его плече. Однажды тем не менее Малыш Джек Хокинс случайно оказался в кочке с каблуками и тогда он подслушал, как Широкий Джон и несколько других матеросов плели забор против капитана.

— Семья! — раздался крик с хрюйс-марса. — Семья! И все в порядке!

И это действительно было так — впереди был небольшой Осип, выглядевший как кипаирисочный ковер на фоне гар-низонта, весь покрытый пальмовыми деревьями и какасами.

— Я не удивлюсь, если там не окажется бородатого старика, скачущего со скалы на скалу, — подумал Дизраэли Хэндз, который видел фильм, И так оно и было.

В первой ложке на берег оправились Широкий Джон Сливер, Малыш Джек и некоторые другие. Их было весьма много и поэтому их было потно созерцать. Во всяком случае, они высадились на Осип, и откуда-то выскочил старый тип, звавший себя Стэном Ганом** Все эти гады он жил на огромных свекровищах, потому что жесткий купидон Флинт всучил ему Черную Пятку, ну а вы сами знаете, что бывает с черной пяткой.