Детектив и политика 1991 №5

Реален ли его замысел или возможен лишь в литературе, где течение времени и ход событий, не говоря уже о совпадениях, выправляются автором в зависимости от требований сюжета? Инициатива в любом бою — более чем половина дела, это Хилари усвоил на опыте. Противнику только и остается, что пытаться ускользающую инициативу перехватить, когда намерения нападающего становятся ясны. Нет, попробовать стоит. Людям, по отдельности, свойственна заразительная медлительность мышления. Объединяясь в коллектив, они эту медлительность лишь увеличивают. Отсюда следует, что на уровне государственном медлительность мышления равнозначна болезни. Злоумышленник-одиночка всегда сохраняет огромное преимущество над сворой преследователей — если только не попадется на ошибке. Такое невезение случалось, но не так уж часто.

Хилари поднял трубку. Инициатива принадлежала ему. Он набрал номер агентства Хэрри Голдхилла и попросил мистера Голдхилла.

Я хочу осведомиться о свободном помещении в доме 88… Да, совершенно верно. А, кстати, что случилось с господином Агностопулосом? Понятно… У него были родственники? Нет, почти не знал, так, однажды отдавал переделать брюки… Да, место это я знаю… Приемная, задняя комната и ключ от туалета, который делится с соседом… И сколько?.. Что-то многовато, не правда ли, учитывая возраст здания… А что, господин Агностопулос столько и платил?.. Да?.. Что ж, поверю вам на слово, господин Голдхилл… А кто хозяин?.. "О-ля-ля!" Корпорация… Понимаю… Часть "О-ля-ля Интернешнл" со штаб-квартирой в Пальма-де-Майорка… Нет, нет, нисколько… В любом случае, я не для себя снимаю… Простите?.. О, моя фамилия Гуинн… — Хилари быстро пометил "свою" фамилию на блокноте. — Лайонелл… Да, я действую по полномочию фирмы "Сидарекс"… Импорт-Экспорт… Центр в Тунисе… Совершенно верно, была в Ливане, но господин Бутрос Абуссуад эмигрировал в Тунис… А как вы об этом узнали?.. А, ясно: "Кедры Ливана" — "Сидарз оф Лебанон" — "Сидарекс"… Совершенно верно… из вас вышел бы хороший детектив, господин Голдхилл… Зачатки культуры? Вы чересчур скромны, сэр. Вы позволите зайти к вам? Сегодня в четыре? Отлично, буду.

Хилари подсчитал свои финансы. Он всю жизнь жил экономно, потому что ему никто никогда ничего не завещал, а гроши, которые он получал в школе на карманные расходы, были в его жизни первой и последней роскошью, которой хватало, чтобы иногда купить шоколадку. Но он удачно помещал деньги даже из своей скромной пенсии и сейчас оказался вполне в состоянии удивить после своей смерти знакомых. Он решил арендовать лавку портного на максимально возможный короткий срок. Если его план не осуществить быстро, то и браться не стоит.

С господином Голдхиллом и пришлось торговаться не из-за денег, а из-за срока аренды. Расстались они, ни о чем определенном не договорившись. Господин Голдхилл заявил, что должен снова переговорить с "О-ля-ля! — Интернешнл", а Хилари ответил, что должен проконсультироваться с "Сидарексом".

Два дня спустя, накануне следующей встречи, Хилари набрал номер Ахмеда Кресса в Бейруте. Голос в трубке звучал так, будто собеседник находился слишком близко, что не создавало ощущения удобства, но звучал странно. Нет, это не голос Ахмеда Кресса.

— А, это ты, Глэсп? Ты дал нам не тот номер.

— Неужто вы думали, что я дам свой?

— Есть же телефонная книга.

— Но меня в ней нет.

— Ясно. Что ж, я рад твоему звонку хотя бы потому, что могу достоверно тебе сообщить, друг мой: Абдул Фархаз мертв и похоронен.

— Откуда ты знаешь?

— Я его застрелил, я и схоронил.

— Фарук Хамзауи?

— Ошибаешься.

— Я узнал твой голос. Вы, значит, с Ахмедом Крессом по одному телефону. Интересно…

Наступило молчание.

— Как поживают мои чтимые "Братья Полумесяца"?

На другом конце повесили трубку.

Что ж, привести кое-кого в Бейруте в смятение не помешает, хотя чего-чего, а смуты там хватает и так.

Минут двадцать спустя Хилари набрал тот же номер.

— Ты знаешь о наших делах слишком много. Берегись, — ответил ему голос его прежнего собеседника.

— Беречься? Это еще с чего? — хмыкнул Хилари. — Знать-то я знаю не так уж много, зато о многом догадываюсь. И, неизменно, поражающе точно. Так что вините себя. И потом, позволь заметить, если я знаю слишком много, то вы — слишком мало. Абдул Фархаз жив и здоров и находится где-то в Лондоне. Мы подробно говорили с ним и о тебе, и о "Полумесяце". По его словам, ты — человек неплохой. Разве что — глуповат и неосторожен…

— Я Абдула Фархаза в упор расстрелял!

— Должно быть, тебе злость глаза застила. Абдул Фархаз даже не ранен. Бороду отпустил.

— Он всегда был выбрит начисто!

— Я спросил его, когда он отпустил бороду. Говорит, полгода назад, когда скрывался у друзов.

— Я пристрелил его две недели назад! Он был чисто выбрит и никогда не скрывался у друзов! — завопил Фарук Хамзауи. — Аллах мне свидетель!