Детектив и политика 1992 №1(17)

— Через пару часов я буду у вас, — сказал я и повесил трубку. Зашел в магазин, купил сандвичи и несколько банок пива, смену нижнего белья и рубашку. В продаже оказалось лишь два фасона рубах, одна другой уродливей; я выбрал «другую». После чего заправил бак бензином и покатил дальше. На окраине Эмеральд-Сити я оставил машину, проехал несколько кварталов автобусом, затем на такси рванул к автовокзалу и в последний момент успел на автобус, шедший транзитом через Сан-Рио. Нашлось и свободное место — между солдатом и старухой. Всю дорогу то солдат храпел, а старуха тарахтела без умолку, то бабуля клевала носом, а солдатик изливал мне душу, рассказывая о своей девчонке, к которой он ехал на побывку. Меня так и подмывало сказать ему, что не стоит ради девчонки тащиться в такую даль, этого добра и здесь навалом. Однако после тех глупостей, какие я сам только что натворил, грешно было поучать других.

К концу пути я люто возненавидел солдат, старух и рейсовые автобусы. На вокзале меня никто не встречал; ни тебе духового оркестра, ни теплой компании, вооруженной железками другого рода. Я бы вполне удовольствовался таким приемом, если бы знать, что и впредь так будет всегда. Для перестраховки я отошел от вокзала подальше и лишь тогда взял такси. Через двадцать минут я вновь очутился в подъезде дома, где жила Эми. Дежурил другой привратник, но такой же здоровый и плечистый, как и его сменщик, и с таким же недоверчивым выражением лица. В ответ на мое приветствие он лишь сухо кивнул головой, выжидая, пока я скажу, зачем явился.

— Я к Эми Хилтон, меня ждут. Передайте, что я от Мэри, — добавил я, когда он поднял телефонную трубку.

Ко мне начало возвращаться спокойствие. Вне всякого сомнения, другие и без моего посредничества рано или поздно выйдут на Эми. Когда все прочие варианты будут исчерпаны, кто-нибудь непременно додумается, что ведь и у проститутки могут быть родственники. Кто до этого раньше додумается — полиция или ее противники, — я, разумеется, заранее вычислить не мог, да это меня и не интересовало. Мне не хотелось подпускать к Эми даже капитана Виллиса: о том, что известно полиции, могут прознать и другие.

Страж разрешил мне подняться. На сей раз девушка не поджидала меня у лифта, она затаилась у себя в квартире и дважды переспросила из-за двери, кто там. Я порадовался ее предусмотрительности. Она была так же очаровательна, красота окружала ее точно аура, как над миллионером витает дух богатства. И она уже не показалась мне вылитой копией своей сестры. Теперь, когда я рассчитывал увидеть почти абсолютное сходство, я легко подметил и различия. Я увидел, что глаза у Эми большие и чистые, как, должно быть, чисты были озера во времена Виннету. Увидел, что хотя губы у нее такие же чувственно пухлые, как у сестры, но зато уголки рта не опущены упрямо книзу — что до беспамяти нравится большинству мужчин, — а задорно вздернуты вверх. Даже брюки не могли скрыть, что бедра у нее ничуть не хуже, чем у сестры, а это уже о многом говорит.

— Что случилось? — спросила она.

Я плюхнулся в кресло.

— Побольше льда и содовой.

Она поначалу непонимающе уставилась на меня, а затем, присев на корточки у бара, загремела бутылками.

— Что же вам прислала сестра?

— Вон там, на столе лежит, — задиристо ответила она.

Я поднялся и подошел к столу. Там лежал конверт, украшенный цветочками, а на нем огромный зеленоватый камень: такие камни выковыривают из глаз древних божеств бесстрашные авантюристы — герои приключенческих фильмов, действие которых происходит на Востоке. Осторожно взяв камень в руки, я повернул его к свету. Он переливался золотистыми искрами, внутри плясали цветные огоньки. Я не слишком разбираюсь в драгоценных камнях, но зрелище меня заворожило.

— Она пишет, будто камень настоящий, — сказала Эми.

Я не слышал, как она подошла, только вдруг она очутилась рядом, протягивая мне бокал с двойным виски. Поддержка подоспела в самый раз. Зажав в одной руке камешек, чтобы не упорхнул, другой рукой я ухватил бокал и сделал добрый глоток. Как я уже не раз упоминал, виски, по-моему, полагается смаковать. Но ведь не часто случается, чтобы человека в один и тот же день едва не отправили на тот свет, а затем потешили возможностью держать в руке целое состояние.

— Что еще она вам пишет?

— Ничего особенного. Что камень этот настоящий, чтобы я берегла его, а если с ней, Мэри, что-нибудь случится, продала и жила бы на вырученные деньги.

— Можно взглянуть? — Я ткнул пальцем в конверт.

Она кивнула. Я поставил бокал на стол, положил рядом камень. Они хорошо смотрелись вместе, эти два предмета… Почтовая бумага была тоже в цветочек, как и конверт. Письмо состояло всего из нескольких строк, начертанных круглым, девчоночьим почерком. Содержание его Эми пересказала мне более-менее точно, разве что опуская вставки личного характера, вроде «береги себя» и тому подобное. Трогательное письмецо, ничего не скажешь. Я поскорей вложил его в конверт и в раздумье покачал головой, глядя на Эми. Камень был нужен этой девушке, как горбуну — колотушка по спине.