Детектив и политика. Выпуск №2 (1989)

…Исаев помнил их разговор с Аркадием Аркадьевичем (как только они ушли с перрона Курского вокзала) практически дословно; он попросил, чтобы в ресторан поехали на метро; "Я ведь ни разу в жизни не видел этого чуда". — "На метро так на метро", — Иванов согласился легко, чувствовал себя иначе, чем в кабинете, и совсем не так, как во время первого выезда в город.

Заговорил Иванов не в вагоне; во-первых, Исаев завороженно смотрел на станции, людей, нежно улыбался шумным детишкам (кадык елозил, но глаза оставались сухими), а во-вторых, ждал одиночества, которое и наступило, когда они вышли на станции "Охотный ряд".

— Отвечаю на ваш давешний вопрос о том, с кем я, — по-прежнему весело улыбаясь, но явно эту улыбку играя, начал Аркадий Аркадьевич, чуть понизив голос. — Раньше не мог, служба наверняка смотрит за вами, взаимная перепроверка, особенно в метро, там бежать легче, толпа, пневматические двери… Итак, я считаю Сергея Сергеевича и прочих — кроме Рата, он талантливый опер, — подонками, которые компрометируют высокое звание чекиста. Они пришли в аппарат недавно, вместе с новым министром Абакумовым. Почему с этого поста оттерли Лаврентия Павловича? Потому что он сохранил Родине маршала Рокоссовского и маршала Мерецкова — обоих должны были расстрелять, пытали в подвалах, подвергали чудовищным мучениям… Они не падали в обморок, — вдруг ожесточившись, заметил Аркадий Аркадьевич, — от того, что сидели недвижно на стуле! Их били металлическими прутьями, ясно?! Берия сохранил Родине авиаконструктора Туполева, министра Ванникова, который потом снабжал фронт "катюшами"… Он реабилитировал десятки тысяч ленинцев — практически всех, кого не успел расстрелять мерзавец Ежов… Думаете, — не питай я к вам уважение за ваши подвиги и не доложи Берии, — вас бы не истязали?! Еще как бы истязали… Словом, ситуация не простая… Попытка отодвинуть товарища Берию от непосредственного руководства органами произошла под воздействием чьих-то темных сил. Чьих? Не знаю. Но намерен узнать. Я не один в этом желании. То, что я вам сейчас сказал, — основание для моего расстрела без суда и следствия. Если хотите помочь мне… нам… свалить мерзавцев — включайтесь в работу… Да, да, сидя на даче или в камере — если я решу, что так угодно нашей борьбе… Если вздумаете играть на этом моем признании — вас убьют вместе со мной. Точка! — Прервал он себя. — Всё, забыли! Говорим о меню, вине и женщинах… И еще о фюрере… Меня очень интересуют взаимоотношения Гитлера с его окружением в начале их движения; честно говоря, национал-социализм, его рождение и развитие мы прошляпили. Информации — серьезной и объективной, если хотите, бесстрашной — у нас практически не было. Стол в ресторане, скорее всего, оборудован, поэтому информацию дозируйте… И засадите фразочку: "О каких-то эпизодах— Гитлер заложил фугасы под будущее — я доложу только товарищу Сталину… Лично…"

— Скажите, — задумчиво спросил тогда Исаев, словно бы не услыхав его, — а если бы товарищ Берия приехал в Москву в тридцать пятом году, процесса Каменева не было бы? Каменева с Зиновьевым не расстреляли бы?

Аркадий Аркадьевич долго молчал, улыбка с лица сошла:

— На это я ответить не в силах… И не потому, что боюсь. Просто — не знаю. Я, честно говоря, вопросы о прошлом себе не ставлю… Думаю о будущем, чтобы не повторился, упаси господь, тридцать седьмой…

— Спасибо за честность, — ответил Исаев. — Переходим к меню, вину и женщинам…

— Слушайте, Всеволод Владимирович, — покончив с солянкой, спросил Иванов, — а вы когда-нибудь фюрера вблизи видели?

— Что значит "видел”? На съездах партии, на приемах, в Байрейте — во время вагнеровских фестивалей, — много раз… Лично у него на докладе не был. Но ведь служба составляла каждый день материал: о том, кто его посетил, о чем шла речь, реакцию Гитлера на тех, кто был удостоен аудиенции, слежка за этими людьми… Так что кое-какую информацию о нем в здании на Принцальбрехтштрассе при желании можно было получить…

— Эти материалы докладывали Гитлеру?

— Судя по тому, что обрабатывали их на нормальной машинке, — нет… Только то, что печаталось на "Ундервуде" с большими литерами, шло к нему тут же, с фельдъегерем…

— А кто получал материалы с нормальным шрифтом? Гиммлер?

— Конечно.

— А еще?

— Гесс, "брат фюрера", их не получал… Он вообще не жаловал службу, всегда подчеркивал, что государством арийцев правят не штурмовики или военные, но рабочий класс и бауэры…

— Кто? — Аркадий Аркадьевич не понял. — Сторонники Бауэра?

— Вы имеете в виду социал-демократа Бауэра? — Исаев не считал нужным скрыть усмешку. — Все социал-демократы, кто не успел сбежать, сидели в концлагерях, они ни разу не пошли на компромисс с нацистами… "Бауэр" — это "крестьянин"…

— А Борман? — спросил Иванов, пропустив замечание Исаева о социал-демократии. — Ему такие материалы отправлялись?

— Не думаю… Он бы обернул это против Гиммлера: "фюрер, за вами следят"…

Аркадий Аркадьевич хохотнул:

— И назавтра бедолагу в пенсне шлепнули бы в подвале…

Исаев покачал головой: