Детектив и политика, выпуск №1(5) 1990

Но что-то не получилось, и начали снимать новый дубль. Аркадий тем временем отыскал взглядом реквизитора: высокая, темные глаза, матовая кожа, каштановые волосы собраны в узел на затылке.

— Боже мой! Как вы меня испугали! — Читающий подпрыгнул и заморгал, увидев поднятый револьвер. — У меня и так нервы расстроены, а тут еще вы со своими дурацкими шутками!

— Перерыв! — объявил режиссер и удалился. Съемочная площадка мгновенно опустела, и только высокая девушка осталась, чтобы накрыть чехлом садовый столик и скамью. Только теперь Аркадий обратил внимание, как плохо она одета — все штопаное-перештопаное.

— Ирина Асанова? — спросил он.

— А вы кто такой? — Низкий красивый голос, сибирский выговор. — A-а! Ну, пропал перерыв. Закурить у вас не найдется?

Аркадий знал из дела, что ей двадцать один год. Он протянул ей пачку и уловил в ее на редкость выразительных глазах веселую насмешку.

— А у тех, кто из первого отдела, сигареты получше, — сказала она, жадно затягиваясь. — Значит, хотите, чтобы меня и отсюда выгнали?

— Я не из первого отдела и не из ГБ. — Аркадий показал ей служебное удостоверение.

— Разница невелика. Так что же угодно старшему следователю Ренько?

— Мы нашли ваши коньки.

— Неужели? — Она засмеялась. — Они пропали два месяца назад.

— Они были на трупе.

— Вот как? Значит, есть в мире справедливость. Если, конечно, он замерз. Знали бы вы, сколько времени я на них копила! Посмотрите-ка на мои сапоги! Ничего, не стесняйтесь. — У нее были длинные стройные ноги, но старенькие дешевые сапожки явно готовились расползтись по швам. — Режиссер обещал купить мне итальянские, если я с ним пересплю. Стоит, как по-вашему?

— Так ведь зима уже почти кончилась.

— Вот именно… Так, значит, труп. А ведь я заявляла о краже коньков и на катке, и в милиции.

— Да, но четвертого февраля, а указали, что пропали они тридцать первого января.

— Так вы же следователь и должны знать, что о вещи вспоминаешь, только когда она тебе понадобится. Когда я их хватилась, то побежала на каток. Только поздно было.

— Но кто, по-вашему, мог их украсть? Вы кого-нибудь подозреваете?

— Я подозреваю… — Она сделала драматическую паузу. — Всех! Однако старшие следователи не занимаются кражами каких-то коньков. Что вам от меня надо?

Девушку, на которой были ваши коньки, убили. И с ней еще двоих.

— Но я-то тут при чем? И кстати, я училась на юрфаке. Если вы пришли меня арестовывать, то где милиционер?

Аркадий даже изумился, что спускает этой нелепой девице ее благоглупости. С другой стороны, он понимал, каково приходится иногородней студентке, выброшенной из университета: потеряет работу, потеряет московскую прописку и езжай, голубушка, домой. А этой ведь — в самую Сибирь.

— Если арестовывать не будете, то уходите, а? Только на прощание дайте еще сигаретку.

Аркадий отправляется к Левину. Они обсуждают, для чего убийце понадобилось идти на дополнительный риск и стрелять в рот своим уже мертвым жертвам. По настоянию Аркадия Левин исследует под микроскопом крохотные обломки резцов, извлеченные изо рта Рыжего.

— Я отправил протокол к тебе в прокуратуру, — говорил Левин, колдуя над микроскопом. — Подушечки пальцев срезаны ножницами. Лицевые ткани срезались не скальпелем — на кости остались глубокие царапины. Скорее всего, ножом. Охотничьим, и очень остро заточенным… Ну-ка, погляди!

Мельчайшая пыль на предметном стеклышке выглядела россыпью костяных камней, между которыми валялись розовые палочки.

— А это что?

— Гуттаперча. Ею был запломбирован корневой канал.

Ни у нас, ни в Европе гуттаперчей не пломбируют. Только в Америке.

У себя в кабинете Аркадий отстукивал на машинке:

"…Исследование зубов трупа ПГ-2 показало, что верхний правый резец был запломбирован методом, принятым в США, но не применяемым ни нашими, ни европейскими стоматологами…"

Поставив подпись и дату, Аркадий отнес рапорт в кабинет Ямского. Прокурора там не оказалось, и, положив рапорт на стол, он с облегчением отправился к себе.

Когда после обеда пришел Паша, Аркадий листал какой-то журнал. Паша поставил магнитофон на стул, сам сел на соседний и объявил;

— А я дело-то раскусил!

— Только дела больше никакого нет! — Аркадий рассказал ему о зубах.

— Американский шпион?

— Нам-то что, Пашенька? Уж теперь Приблуде не отвертеться.

— А наша работа псу под хвост? Эти мне из ГБ! Ждут, пока за них не сделаешь все!

— Какое же все? Даже личности убитых не установили.

— И платят им вдвое, — кипятился Паша. — И магазины у них свои, и стадионы. Вот скажите, чем они лучше меня? Почему я им не подошел? Ах, дедушка был князем! Будьте добры, предъявите родословную, чтоб пот и мозоли до десятого колена. Или владей десятком языков, не меньше!

— Ну, по части пота и мозолей тебе до Приблуды далековато, а что до языков, он, по-моему, одним обходится.