Детектив и политика, выпуск №1(5) 1990

— А вы не слышали, — перебил его Аркадий, — никто в городе золото не предлагал? Например, сибирское?

— Золотом не занимаюсь, слишком опасно. Мы же с вами знаем: два процента от суммы, в которую оценивают золотишко, найденное у спекулянта, идет в премию вашим ребятам. Нет, спасибо, я еще не чокнулся. А вообще-то золото не из Сибири идет. Морячки привозят, кто из Индии, кто из Гонконга. Но я, собственно, только пользу людям приношу. В иконах разбираюсь, ну и в какой-нибудь глухомани отыщется у старичка-пенсионера что-нибудь стоящее, так для него двадцать пять рэ — золотой дождь. Старушки, те скорее удавятся, чем икону продадут, а старики посговорчивей будут.

— А сбываете как?

— Таксисты, гиды дают наводку. А можно и прямо на улице — настоящего покупателя за версту видно. Шведы там или калифорнийцы. Я по-английски вполне. Американцы не торгуются. Полтинник за самую паршивую досточку, где и не видно-то ничего. А за настоящую вещь и тысчонку отвалят. Причем в гринах, или сертификатах бесполосных. Вот вы сколько за бутылку платите? Тринадцать? А я ее сертификатами за трешку. А уж с водкой никакие деньги не нужны, что машину починить, что телевизор наладить…

— Ты что, купить нас думаешь? — осведомился Паша.

— Да что вы! Я же просто объясняю, что иностранцы, которым я доски толкаю, сплошь контрабандисты, и, значит, я помогаю следственным органам.

— Так ведь ты и нашим продаешь! — сказал Аркадий.

— Только диссидентам, — возмутился Голодкин.

Якутский сообщил также, что в 1949 году, в разгар борьбы с космополитизмом, в Иркутск из Минска был выслан раввин Соломон Давыдов, вдовец, с дочерью. Год назад, когда он умер, его дочь Валерия ушла с художественных курсов и устроилась сортировщицей в иркутский Пушторг. К этим данным приложены были две фотографии: с одной сияющими глазами смотрела молоденькая девушка в меховой шапке, драповом пальто и валенках; другая — снимок, напечатанный в местной газете, — сопровождалась подписью: "Молодая сортировщица В. Давыдова демонстрирует зарубежным коммерсантам, приехавшим на международный пушной аукцион, шкурку баргузинского соболя, оцененную в 1000 рублей". Девушка была удивительно хороша собой, а в первом ряду толпившихся вокруг нее покупателей стоял мистер Джон Осборн и оглаживал шкурку пальцами.

Аркадий перевел взгляд на снимок Кости Бородина. Тут он разглядел, что человек двадцать русских и якутов словно сопровождали небольшую группу иностранцев — европейцев и японцев, — среди которых он снова узнал Осборна.

— Пошли обедать! — скомандовал Аркадий Паше, взял магнитофон, сунул под мышку папку и направился к двери.

— А со мной как же? — спросил Голодкин.

— Ничего, посидите, подождете.

Но минуту спустя Аркадий приоткрыл дверь и бросил Го-лодкину бутылку водки, которую тот ловко поймал на лету.

— Подумайте про убийство, да получше! — посоветовал Аркадий и запер дверь.

Дождь смыл все остатки снега. По ту сторону улицы к пивному ларьку тянулся порядочный хвост. ("Видно, что весна пришла", — заметил Паша.) Заняв очередь, они купили с лотка беляши, не преминув заметить, что Голодкин протер ладонью оконное стекло и следит за ними.

— Сначала он скажет себе, что на водку в его положении только дурак клюнет, а потом похвалит себя за осторожность и выпьет, раз уж он такой молодец.

— Это вы ловко рассчитали! — заметил Паша, облизывая губы.

Аркадий чувствовал возбуждение. Американец Осборн, видимо, как-то соприкасался с сибирским бандитом и его любовницей. Бандит мог прилететь в Москву, украв билеты… Интересно!

Он отправил Пашу в МИД взять данные о поездках Осборна и немца Унманна, поручив также заехать в Министерство торговли за фотографиями фасада иркутского Пушторга, а сам вернулся к Голодкину.

Он вставил в магнитофон новую кассету, предложил Голодкину сигарету, закурил сам и сказал, делая вид, будто не заметил, что поллитровка стоит под стулом фарцовщика наполовину пустая:

— Федор, я вам кое-что расскажу, покажу кое-какие фотографии и попрошу ответить на некоторые вопросы. Договорились?

— Валяйте.

— Отлично. Итак, Федор, установлено, что вы продаете иконы иностранным туристам, чаще всего американским. По нашим сведениям, в их числе — некоему Джону Осборну, который сейчас находится в Москве. В прошлом году и снова несколько дней назад вы разговаривали с ним по телефону, но он нашел себе другого поставщика. Вы человек деловой, вам и прежде случалось упускать выгодного клиента. так почему же вы вдруг так рассердились? А теперь о трупах в парке Горького, Федор. Только, пожалуйста, не делайте вид, будто впервые о них слышите.

— Каких трупов? — с беспокойством спросил Голодкин.

— Точнее говоря, трупов Константина Бородина и Валерии Давыдовой, молодой красивой женщины. И он и она из Сибири.

— Я их не знаю.

— Имена не так важны. Главное, они перебили у вас клиента, вас видели, когда вы с ними ссорились, а несколько дней спустя их убили. Вот, взгляните на фотографии.