Детектив из села Бубновый Туз

Вера Самойловна сначала недоумевала, почему всегда тихий шестой класс вдруг стал неуправляем. Стала прислушиваться к шёпоту, уловила однажды: «Сегодня опять в розовых, с гипюром…» — и побледнела… Усекла и склонившегося под парту Подельникова, колдующего с собственным ботинком. Лицо её стало багровым. Она подошла к ученику, за ухо вытащила его из-под парты и так же за ухо, не обращая внимания на вопли Василия, выдворила его из класса.

Ухо потом долго болело. Сидеть Василию пришлось только на задней парте. Пацаны смеялись над незадачливым сыщиком. Но занятия по сыскному делу он не бросил, а вскоре случай подкинул настоящее криминальное дело. У тёти Нины, проживающей по соседству с Подельниковым, пропала коза Сонька. Все село и все прилегающие к нему овраги и овражки обошла тётя Нина, но так и не нашла свою Соньку.

— Как сквозь землю провалилась! — горестно сетовала она Клавдии Петровне Подельниковой.

Василий это слышал и предпринял поиски козы Соньки в частном порядке. После месяца упорных трудов все же отыскал пропавшую козу. Дедуктивным чутьём проснувшегося в нём сыщика почувствовал. Зашёл, будто за спичками, к другому своему соседу — дяде Грише, а у порога — ссохшаяся шкура вместо половичка. «Сонька, — мелькнуло в голове у Василия, — вернее, то, что от неё осталось».

Сыщик дяде Грише, конечно же, ничего не сказал, взял спички и ушёл. Но тёте Нине сдал отчёт о проделанной работе на шести ученических тетрадных листках в клеточку, о всех своих поисках и, в конечном итоге, о найденной шкуре её козы Соньки у соседа дяди Гриши. Та с этим отчётом сразу же побежала к участковому и уже вместе с ним — к соседу. Пришлось дяде Грише большой штраф уплатить, чтоб суда избежать. А новоиспечённого Шерлока Холмса как-то поймал за селом в овражке без свидетелей и отделал так, что тот с месяц отлёживался на печке.

Но, отлежавшись, в сыскном деле Василий стал ещё злее и находчивее. С того самого дня, когда он слез с печки, и началась настоящая сыскная работа.

Он начал следить за всеми жителями села, насколько хватало сил и времени. «Компромат» потом рассылал адресатам анонимно: обманутому мужу — с кем и где грешит жена, милиции — кто и что ворует в колхозе. Хотя и работал Василий инкогнито, все в селе знали о его сыскной деятельности, а потому, когда он проходил по улице, все двери в домах закрывались наглухо, занавески на окнах зашторивались. Его боялись как чумы.

Но зато, когда Подельникова призвали в армию, правление колхоза решило сделать этот день нерабочим. Все односельчане пели, плясали и дали призывнику на дорогу наказ, чтобы он никогда не возвращался в родное село.

В армии Василий охранял заключённых, а потому, прислушиваясь и приглядываясь к их повадкам, ещё больше поднаторел в сыскном деле. Добросовестно отслужив в армии, выполнил наказ односельчан и не вернулся в Бубновый Туз. Поступил в ряды советской милиции и прослужил в ней несколько лет. Всё шло хорошо. Принципиальность и непреклонность Василия помогали ему в работе. Начальник подразделения ценил его за неподкупность и ставил в пример:

— Вот Подельников — взяток не берет, угроз он не боится, ни перед какими слезами даже дряхлой старухи не склонит головы и оштрафует её за переход улицы в неположенном месте!

И быть бы ему вечным милиционером, если бы не эта неутомимая жажда к сыскному делу и раскрытию преступлений глобального масштаба.

В стране полным ходом шла горбачевская перестройка. То тут, то там вскрывались застарелые язвы общества, всем хотелось стать обличителями, клеймить старое, отжившее. Всюду пахло демократией. А Василий с рождения демократ в душе, всегда борьбу за справедливость считал своим долгом. Стоял он как-то на посту у обкомовских дверей и заметил, как в два правительственных ЗИЛа складывают ящики с динамитом, замаскированные под чёрную и красную икру. То, что это был динамит, он знал точно. Потому что не бывает же икры в таком количестве! Подумал про себя: «Готовят диверсию!» и тут же, как только ЗИЛы отъехали, оседлал свой служебный милицейский мотоцикл и решил проследить, кому подложат эти ящики с динамитом, замаскированные под икру.

И проследил, конечно же, все, до последней баночки. После чего вернулся в своё родное отделение милиции и доложил обо всём увиденном вышестоящему начальству, за что утром же следующего дня и был уволен из рядов милиции, как самовольно покинувший ответственный пост. Зачитанный приказ об увольнении из МВД Василий перенёс стоически, покорно отдал удостоверение, а потом, приложив правую ладонь к левому нагрудному карману, торжественно сказал:

— А вот партийного билета я вам не отдам!

На что кадровик МВД, седеющий подполковник, улыбнулся и ответил: