Детектив на море

Посреди комнаты на почерневших половицах высилась горка обугленных человеческих костей, а чуть поодаль лежал череп, который пустыми глазницами таращился на вошедших. Картину дополняли остатки одежды, палка орехового дерева, валявшаяся на кровати шляпа, кое-как сложенные в углу чемоданы и курительная трубка из верескового корня, а также пенсне, на которое Максимов чуть не наступил, протиснувшись поперед Аниты.

— Святая Женевьева! — воскликнула гостиничная хозяйка, заламывая руки. — Какой кошмар!

Максимов оборотился к мсье Гаше и кивнул на кости:

— Это он? Жорж?

Гаше стоял ошеломленный и подавленный. Он бормотал еле внятно:

— В таком виде… трудно узнать… Но это его шляпа, его трость, его пенсне… Определенно он!

Хозяйка, понемногу оправившаяся от потрясения, подтвердила, что перечисленные аксессуары наличествовали при господине, снявшем номер. А поскольку в гостиницу никто более не входил, обгорелые останки могли принадлежать только ему и никому другому.

— Обгорелые? — Анита, сохранявшая рассудительность, обвела взглядом стены, оклеенные выцветшими обоями. — Если бы здесь произошел пожар, сохранились бы следы копоти, а их нет.

На вопрос, чувствовался ли в гостинице запах гари, хозяйка ответила отрицательно. Ни она, ни сын ничего не унюхали, хотя находились в нескольких шагах отсюда — сперва занимались уборкой освободившихся номеров, затем готовили на кухне ужин.

— Что же тогда все это означает? — непонимающе моргал мсье Гаше. — По какой причине Жорж превратился вот в это? — и он патетически простер руку к костям и черепу.

У Максимова уже созрела догадка, и он не замедлил ею поделиться:

— Кислота. Его окатили с ног до головы сильнодействующим реактивом, способным разъесть плоть до основания. Результат налицо.

— Алекс прав. — Анита дотронулась носком туфли до черных крапинок на полу. — Видите? Это брызги попали, они прожгли дерево. На несчастного вылили как минимум ведро кислоты.

— И он снес это молча? — не поверил Гаше. — Не сопротивлялся, не звал на помощь?

— Вероятно, его перед этим оглушили или усыпили… Спросим у Вероники, ведь она здесь, за стеной!

Вероника лежала в соседнем номере, ворочалась на кровати, кишевшей клопами, и постанывала от непрекращавшихся колик. Когда ее уведомили, что в непосредственной близости совершено злодейство, она закатила наполненные страданием глаза и впала в состояние обморока. Насилу мсье Гаше, обладавший некоторыми лекарскими навыками, привел ее в чувство.

Очнувшись, Вероника заявила, что ничего не слышала — ни воплей, ни звуков борьбы. Разве что шаги и поскрипывание досок, но потом все затихло. Ей удалось слегка заснуть, и она пребывала в полудреме вплоть до момента, когда в комнату вошли ее господа в сопровождении Гаше и гостиничной дамы.

Настала ночь. Гаше заявил, что сегодня к жандармам больше не поедет, тем более что участок наверняка уже закрыт. Хозяйка не настаивала. Побледневшая и трепещущая, она гадала, как лучше поступить: по-тихому избавиться от лежавших в комнате мощей, чтобы не нанести ущерба репутации заведения, или, наоборот, предать случившееся огласке и тем самым привлечь к себе всеобщее внимание. Анита уже догадалась, что толстуха — профессиональная сплетница, виртуозно владеющая умением разносить толки.

Итоги коллективных раздумий подвел Максимов:

— Скрывать нельзя. Это убийство, пусть те, кому положено, займутся расследованием.

— Почему вы решили, что убийство? — спросил все еще находившийся в ступоре мсье Гаше.

— А как иначе? Не сам же он обрек себя на такую жуткую смерть… И где тогда емкость из-под кислоты? Ее унес убийца.

— Которого никто не видел…

— В комнате приоткрыто окно. Он влез через него и тем же способом убрался. Так, Нелли?

Анита вынуждена была признать, что логика Алекса безупречна. Оставался лишь один вопрос: если Жоржа убили, то за что?

— Записка… — прошептал мсье Гаше и протянул трясущуюся руку. — Под кроватью…

Листок с закорючками и набившим оскомину предостережением был изорван и наполовину черен — на него тоже попала кислота, превратив часть бумаги в труху. Но в том, что это именно та самая записка, никто не сомневался.

— Я и не знал, что Жорж получил ее, — пролепетал коммерсант, сделавшийся неожиданно для себя единоличным владельцем фабрики в Перпиньяне. — Где? От кого?

Ничего не смогла прояснить и хозяйка. Не совладав с расстроенными нервами, она всхлипнула и убежала к себе в каморку.

Максимов, обдумывая собственные теории, подступил к господину Гаше:

— А не вы ли все это подстроили, милейший? У вас была возможность и, что важно, мотив. Устранили партнеров, получили неограниченный доступ к фондам предприятия. Прибыль тоже теперь не нужно делить на четверых…

Этот выпад Гаше парировал вяло, с кислой гримасой: