Детектив на троих

Мы и не предполагали, что с «куда более серьезными людьми» очень скоро встретимся лично. Бутылка уже кончилась, и мы все попросили Дынина сходить за новой.

Не прошло и минуты после его ухода, как в дверь постучали. Я грешным делом подумал, что это вернулся Дима с утверждением, что у него кончились деньги. Но это был не Дима. В дверь так задубасили, что она чуть не слетела с петель.

Захмелевший старик не спеша поднялся и, открыв замок, отлетел от удара к стене. В комнату ввалились трое молодцов, причем, заходя в дверь, они все сильно пригибались, так как рост каждого из них был в районе метра девяносто.

Один из вошедших, который был чуточку пониже остальных и одет не в спортивный костюм, а в джинсовую куртку, вволок деда за шкирку в комнату, где мы сидели, и, не обращая на нас никакого внимания, сказал:

– Ну что, старая паскуда? Хочешь своей смертью сдохнуть?

Старик смотрел на него, не зная, что ответить.

– Если да, то давай колись, куда ты своего сучьего потроха спрятал!

Старик побледнел, но продолжал молчать, как партизан на допросе в гестапо.

– Давай, давай, колись! Мы с тобой церемониться не будем...

Я подумал, что пора вмешаться, и, приподнявшись со стула, подошел к деду и сказал:

– Ребята, он же пожилой человек, ему нельзя волноваться! Я вам как врач заявляю – у него может быть плохо с сердцем.

«Джинсовая куртка» повернулась ко мне и сказала:

– А ты, толстая жопа, пошел отсюда на х..., пока я из твоей башки телефон не сделал.

Я был поражен вульгарностью и несправедливостью этого высказывания и, обидевшись, решил помолчать. Но эстафету неожиданно подхватил Седой:

– Да вы что, в натуре, совсем одурели? Ну замочите вы сейчас этого старика, а как мы потом этого Славку искать будем? Он и нам должен!

Гоблин в джинсовой куртке удивленно воззрился на Седого, потом повернулся к деду, шкирку которого не выпускал из рук.

– Кто эти лохи? – спросил он у деда. – И что они здесь делают?

Старик продолжал вовсю разыгрывать из себя глухонемого.

– Ну ты, задрота! – Седой направился в сторону джинсовой куртки. – Кончай наезжать! Мы тоже сюда не поссать пришли... И вообще старик наш – мы сюда первыми завалились. И пока нам его внучок бабки не отстегнет – вы на очереди вторыми будете.

Седому не дали дойти до джинсовой куртки, так как перед ним китайской стеной встали остальные двое гоблинов. Я внутрение стал опасаться, как бы Борисов не переиграл. С другой стороны, поскольку бить нас еще не били, дела обстояли не так уж и плохо. Предводитель гоблинов задумался, оттолкнул старика и, развернувшись к нам, спросил:

– А вы на кого работаете?

– На кого мы работаем – это наше дело, – продолжал выкрикивать из-за китайской стены Седой. – А старик наш, еще раз тебе повторяю.

– Это мы еще посмотрим, – уже не столь уверенно произнесла «джинсовая куртка». – И вообще гаси гнилой базар, давай по-хорошему покалякаем.

Я подумал, что, похоже, ситуация переломилась в нашу сторону, и уже был готов порадоваться этому, но тут совершенно не к месту в разговор влез Дрюня, который, видимо, тоже почувствовал себя крутым, наблюдая за происходящим со стороны.

– Да что с тобой базарить! – И воинственно набычив свою лысую головенку, устремился на гоблина в джинсовой куртке. – Гвоздь беременный! Толчок обосранный! Вертушка от сортира!

Мы с Седым с изумлением смотрели на Исмутенкова. Я поразился, откуда в этом интеллигентном на вид человеке такой запас неформальной лексики.

– Да я тебя... – растопырил Дрюня пальцы правой руки, направляя их на лицо гоблина. – Мелочь пузатая, я тебя сейчас так... что ты у меня потом всю жизнь кровью срать будешь! Козел вонючий!

Видимо, последняя фраза переполнила чашу терпения гоблина, который сказал:

– А за козла ответишь, гнида! – глаза бандита стали расширяться от негодования. И он быстрым движением зажал Дрюнин нос между костяшками пальцев.

– Ой, мама! – завизжал Дрюня неистовым голосом и уцепился двумя руками за руку гоблина.

Но тот крепко держал нос Дрюни в своей руке и, водя рукой в разные стороны, заставлял Исмутенкова принимать различные позы. Последний при этом дико и гнусаво визжал.

Все эти события послужили для остальных гоблинов сигналом к действию. Правая от Седого часть «китайской стены» зашевелилась и устремилась на него боковым крюком. Седой, вовремя подсуетившись, нырнул под руку, но не рассчитал, что стоящий в паре гоблин был левшой. И поэтому, выныривая из-под удара первого, нарвался на левый боковой удар второго и отлетел в дальний угол комнаты.

«Джинсовая куртка» согнула Дрюню пополам, после чего отпустила его нос, вытерла кровь о его рубашку и, упершись ногой в Дрюнину лысину, пихнула того вслед за Седым в угол. Летающие по комнате тела моих приятелей навеяли на меня дурные ассоциации, и я решил, что лучше самому присоединиться к их компании, чем быть доставленным к ним каким-нибудь вульгарным способом.