Детектив-Ностальгия. Компиляция. Книги 1-11

— Должен же быть у вас туалет для посетителей!

— У нас не бывает посетителей.

— Тогда отведи меня в туалет для задержанных. Задержанные-то у вас есть?

— Ты — не задержанный. Ты — приглашенный на беседу, так что терпи!

Я зарычал, как белка, у которой отобрали любимый орешек, и вернулся на место. Силы терпеть еще были.

Глава 12 В застенках КГБ

Чем занимался разведчик Штирлиц в застенках гестапо, пока папаша Мюллер рыскал по Берлину в поисках радистки Кэт? Штирлиц выкладывал на столе ежика из спичек и размышлял: «Моя позиция в деле Рунге неоспорима». Я фигурки выкладывать не буду. Я и так знаю, что моя позиция в деле Солодова безупречна. Можно, конечно, усмотреть в моих действиях какой-нибудь должностной проступок, но я об этом даже думать не желаю. В застенках надо размышлять на отвлеченные темы.

Например, о Конституции. Прямо передо мной висит плакат с цитатой из Конституции о порядке приема заявлений у граждан. Забавно, но я, имея диплом юриста, Конституцию от начала до конца никогда не читал. На экзаменах из всей Конституции требовалось знать пару-тройку статей. Например, статью шестую: «КПСС является руководящей и направляющей силой советского общества, ядром политической системы СССР». Все остальные статьи в советской Конституции — это набор лозунгов: все плохое запрещается, все хорошее разрешено.

А еще Конституция — это имя жены доцента Моисеенко. Конституция Карловна старше мужа на десять лет. За год общения я никогда не видел на ее лице улыбки. Конституция Моисеенко преподает в Омском университете курс «Марксистско-ленинская этика и эстетика». Студентам ее я не завидую. Конституция Карловна строга без меры, малейшее отклонение от марксистских догм считает преступлением, накрашенные губы у вчерашней школьницы — вызовом обществу.

Муж ее, Владимир Павлович, в быту весельчак, любящий выпить и поговорить на отвлеченные темы. Одно из его увлечений — современная научно-фантастическая литература.

— Андрей, — как-то сказал он мне, — а ты никогда не замечал, что действие в советских фантастических рассказах происходит, как правило, за рубежом? В СССР нашим фантастам не развернуться: у нас нет ни злодеев вселенского масштаба, ни полоумных ученых, мечтающих взорвать весь мир, ни милитаристов, ни корпораций, заменяющих собой правительство. У нас в стране «все правильно», и бороться положительному герою не с чем и не с кем. А вот за границей — другое дело, там есть место для подвига. Но я не об этом. В каждом произведении, где действие разворачивается в капиталистической стране, авторы с особым смаком описывают бытовую сторону жизни героя. Вот он проснулся на шелковых простынях, сел в «Мерседес», закурил сигару, поехал в бар выпить виски. Без виски в наших произведениях ни злодеи, ни положительные герои обойтись не могут. А еще их окружают сногсшибательные красавицы в вечерних платьях, любвеобильные и раскованные. И все они, и мужчины и женщины, не садятся кушать без кетчупа. Ты знаешь, что такое «кетчуп»? Я тоже не знал, специально поинтересовался. Кетчуп — это что-то вроде нашей томатной пасты. Отчего он так популярен на западе, ума не приложу.

Моисеенко закуривает «БТ», пытливо смотрит мне в глаза.

— Андрей, ну что, у вас с Мариной… никак не получится?

Марина — это дочь Владимира Павловича и Конституции Карловны. Ей семнадцать лет, она учится в десятом классе. Ростом Марина на голову ниже меня, слегка полноватая, с не по-девичьи развитой грудью. У Марины округлое лицо, пухленькие щечки, карие глаза, широкий рот и слегка приплюснутый нос. В Марине явно гуляет восточноазиатская кровь. И темперамент у нее не в мамашу, холодную высокомерную немку.

В марте месяце, когда я учился на третьем курсе, доцент Моисеенко пригласил меня к себе домой, помочь ему в работе над докторской диссертацией. Отказаться я, естественно, не мог. Моисеенко был не только очень влиятельным человеком в школе, он был еще членом государственной экзаменационной комиссии по марксистско-ленинской философии.

После разбора материалов, который занял совсем немного времени, я был приглашен к семейному столу. После обеда я и Марина пошли прогуляться по городу. Оставшись наедине, мы очень быстро пришли к единому мнению, что мы ни при каких условиях не сможем быть мужем и женой. Я не соответствовал ее представлениям о будущем супруге, а Марина никак не вписывалась в мои понятия о женской красоте. Жить с человеком, который не привлекателен для меня внешне, я не собирался и не собираюсь до сих пор. Поговорка «Стерпится — слюбится» не для меня.

— Ну что же, — сказала Марина после выяснения отношений, — пойдем, познакомимся поближе? У меня есть ключ от свободной хаты.

Пошли. Познакомились. Обоим понравилось. Стали встречаться. Раз, второй, третий, пятый.

Вскоре Моисеенко отвел меня в сторону и, стараясь не смотреть мне в глаза, сказал:

— Андрей, мы с Конституцией Карловной посоветовались и решили: хватит вам с Маринкой по знакомым уединяться, пустые квартиры искать. Захотите «встретиться» — оставайся у нас на ночь.

Так я стал вхож в семью Моисеенко.