Детектив-Ностальгия. Компиляция. Книги 1-11

Потом выяснилось, что весь замысел со знакомством принадлежал жене доцента.

— Володя, — сказала она супругу, — у девочки бушуют гормоны, и мы ничего с этим не сможем поделать. Она все равно станет жить половой жизнью. Давай познакомим ее с хорошим, порядочным парнем, и пусть их отношения протекают у нас под контролем… А мужа мы ей потом подберем.

Лукавила, лукавила Конституция Карловна! Она хотела не под контроль взять половую жизнь дочери, а упорядочить ее. Марина-то еще в седьмом классе с превеликой радостью с девственностью рассталась, только папа об этом не догадывался.

…Из вестибюля до меня донесся голос прапорщика, разговаривающего по внутренней связи:

— Промашка вышла: судя по всему, про него забыли. Вот так и получилось: то он был всем нужен, то никому… Уехал он уже, и домашний телефон не отвечает… Он в туалет просится. Куда я его поведу? Если ты на себя такую ответственность берешь, сам и веди. Хорошо, полчаса еще ждем и доложим старшему по смене.

Я посмотрел на время. Первый час ночи. Я провел в одиночестве всего минут сорок, а кажется, что уже скоро утро.

Шум в вестибюле отвлек меня от воспоминаний. Незаметно для себя я переключился на события недавних дней.

«Мое первое предположение, что Лебедева шантажировала свою организацию, оказалось, судя по всему, правильным. Лена предъявила им свои условия, они откупились от нее долларами. Но что делать в СССР с долларами, если ты не имеешь выхода на валютчиков? В банке доллары на рубли не обменяешь, в «Березке» на них товары не купишь. Везде потребуют справку о происхождении валюты. Справки у нее нет. На кой черт ей доллары? Уехать по туристической путевке за границу и там остаться? В капстрану ее ни за что не выпустят. Она не член партии, не замужем, не имеет соответствующего стажа работы. Бежать в соцстрану — смысла нет, тут же выдадут назад. Стоп! О Лебедевой я еще успею поразмышлять. Пора вернуться назад, в Омск».

К августу месяцу я стал в семье Моисеенко своим человеком. Появлялся я у них не очень часто, зато иногда жил по три-четыре дня подряд. Если у меня было свободное время, то я помогал Владимиру Павловичу в разборе его личного архива, в подготовке материалов для докторской диссертации.

Окончив десять классов, Маринка успешно сдала вступительные экзамены в институт. На радостях ее родители умотали в Крым, оставив меня присматривать за дочкой. За неделю совместного проживания мы с Маринкой так надоели друг другу, что возвращение родителей восприняли с облегчением. И тут в театре абсурда началась новая пьеса: Маринка на десять дней уехала в дом отдыха набираться сил перед учебой, а меня Владимир Павлович попросил помочь ему с архивом. Пришлось отложить отъезд домой и часть отпуска провести в Омске.

Теперь я ночевал в Маринкиной комнате один. Утром вместо нее выходил к завтраку, вечером Владимир Павлович и Конституция Карловна желали мне спокойной ночи.

В архиве Владимира Павловича, на мой взгляд, самыми интересными документами были материалы, касающиеся его деда, профессора медицины, известного ученого-экспериментатора. В 1927–1929 годах он по заданию Совнаркома СССР занимался выведением новой (гибридной) породы людей. Скрещивал естественным путем женщин с самцами обезьяны. Эксперименты оказались неудачными. Профессора Моисеенко судили за вредительство и расстреляли. Самым примечательным в этой истории было то, что морально-этическая сторона экспериментов Моисеенко никого не волновала. Очень уж хотелось советскому правительству заполучить «гибридного» человека, способного заменить обычных советских людей на тяжелых и опасных работах.

Примерно в это же время Конституция Карловна откровенно поговорила со мной о вопросах морали.

— Ты можешь думать обо мне все, что угодно: что я двуличная мегера, которая в институте не позволяет студенткам приходить на лекции в коротких юбках, а дома закрывает глаза на разврат. Запомни, Андрей, когда у тебя будут свои дети, ты посмотришь на мои поступки с другой стороны. Свои дети — это не студенты и не коллеги по кафедре.

Весь четвертый курс я был у Маринки «приходящим мужем». Для души я встречался с другими девушками, она, втайне от родителей, блудила со студентами.

Наступило лето 1982 года. Я окончил школу, приказом министра Щелокова Н.А. мне было присвоено звание лейтенанта милиции. Перед отъездом Маринка уговорила меня сфотографироваться на память.

Получив фотографию, Маринка долго рассматривала ее.

— Материальное доказательство бытия, — вздохнув, сказала она. — Я теперь всем буду рассказывать, что ты соблазнил меня, обещал жениться, а потом бросил и уехал в другой город. Здорово ведь, правда?

…В животе у меня кольнуло. Ресурс терпения организма заканчивался. Я вышел в вестибюль.

У стойки проверки документов совещались знакомый прапорщик и младший лейтенант.

— Что, невмоготу? — спросил прапорщик.