Детектив перед сном

Бургомистр, действительно, произнес весьма прочувствованную, а, главное, длинную речь. Для начала он кратенько набросал биографию покойницы, затем развернул широкоформатную картину ее нечеловеческих достоинств, главным из которых было глубочайшее осознание благородных ценностей прошлого, которым она сумела придать современное звучание. Эти ценности — Бог, Король, Отечество, взятые как единство. Затем христианин-демократ пожонглировал словом «логически», и к общему удовольствию выяснилось, что помянутые ценности и программа его партии тоже сливаются в ликующее единство, называемое христианско-западными ценностями. А для их-то огнеупорной и морозоустойчивой обороны от всемирной коммунистической опасности и было явлено страдающему человечеству Европейское движение за монархию во главе с баронессой ф. у. ц. Г. у. Б. «Все за ЕДМ!» — призвал оратор и спустя длительное время закончил, наконец, свою речь душераздирающим, хотя и не совсем грамотным воплем:

— Она погибла, как мученица чаяний народов истинно западного духа, которую мир не забудет никогда!

Раздались недружные аплодисменты. Одуревшая от битвы с инспектором Баллером, последующего чревоугодия, трескучей болтовни Крафта, задремавшая Афродита очнулась и тоже вяло похлопала. Оратор раскланялся во все стороны, посиял улыбками и сел. Поднялся виконт, поблагодарил Крафта, который удовлетворенно поглаживал свой феноменальный галстук. Еще во вемя речи подали бокалы с роскошным «бурбоном», а к нему не менее роскошное мокко, и теперь все за это взялись… Позднее Афродита никак не могла понять, почему взгляд ее упрямо возвращался к этой паре — доктору Крафту и полковнику Хазенталю. То ли подсознание не могло освободиться от голубых чар галстука, то ли позабавил маленький спектакль, когда доктор и полковник поднялись и начали что-то друг другу говорить, раскланиваться, звенеть хрустальными бокалами. Что бы там ни было, но она вдруг увидела, как закованный в свою кирасу граф фон Хазенталь внезапно схватился рукой за горло, выкатил глаза и широко раскрыл рот. Он хватал, хватал воздух, все больше задыхаясь, синея, и, наконец, с грохотом рухнул на пол.

— Сигизмунд! — отчаянно взвизгнула графиня фон Хазенталь, и Афродита в секундном оцепенении почувствовала даже какую-то к ней признательность, ибо впервые услышала имя полковника. Зал замер.

— Он мертв, — коротко и жутко проблеял виконт де Бассакур, единственный, кажется, кто сохранил присутствие духа. И с достоинством поспешил на помощь полковнику. Затем в гнетущей тишине вновь раздался его странный голос:

— Я вынужден просить всех присутствующих оставаться на местах до прихода полиции!

До этого момента Афродита следила за событиями хоть и с интересом, но довольно равнодушно. А теперь… Полиция, — подумала она. — Новая встреча с инспектором Баллером? Ведь он же сразу в нее вцепится! Что ни говори, а где бы она ни появилась, трупы так на нее и валятся. И только законченный кретин мог посчитать это случайностью. Но инспектор Баллер отнюдь не был кретином… Скорее всего, он тут же на всякий случай ее арестует, прежде чем начнет знакомиться с обстоятельствами таинственной смерти графа. От этих мыслей у Афродиты появилось жгучее желание освежиться еще одним бокалом «бурбона». Она немедленно кликнула своего лакея.

Общая нервозность, вся мрачная атмосфера трагического происшествия отразилась, наверное, на обслуживающем персонале. Во всяком случае, на прикрепленном к Афродите толстяке. Спеша к ней с бокалом, он вдруг споткнулся и вылил благородную огненосную жидкость на не менее благородную форму полковника Трутц фон Гофманзау. Полковник, молча блуждавший глазами по залу, вскрикнул и, ни секунды не колеблясь, съездил лакея по физиономии. И тут опять произошли странные вещи. Толстяк… ответил еще более сильным ударом, но почему-то попал не в полковника, а в виконта де Бассакура, который попытался вмешаться и в результате поплатился за свое достойное одних лишь похвал поведение. Палкообразная его особа, не выдержав надругательства, скрылась с деревянным стуком под столом. В наступившем замешательстве толстяк схватил Афродиту выше локтя и приказал: «Идемте!» Через несколько мгновений за ними неслышно закрылась одна из зеркальных дверей.

Таким неожиданным образом старший инспектор Гельмут Баллер лишен был удовольствия лицезреть Афродиту рядом с еще одним трупом. И к тому же далеко не последнего удовольствия, как это выяснится в дальнейшем, и о чем, к своему счастью, он не догадывался, когда пятью минутами позже появился взбудораженный на месте событий.

6

— Вы что тут, все с цепи сорвались! — прошипела Афродита. — Для таких шуточек я не гожусь!

На толстого лакея это заявление не произвело никакого впечатления. Дуло армейского пистолета по-прежнему взирало на Афродиту.

— Сожалею, любезнейшая, но я совсем не шучу. Мне велено придержать вас здесь. И я буду вынужден стрелять при малейшем сопротивлении.