Детектив США. Книга 7

– Между Мюнхеном и Штутгартом. – Немецкий офицер смотрел на странного рослого американского дезертира. Дезертира, убийцу, помощника и сообщника своего врага.

– Завтра ночью мы будем в Париже. Я дам тебе денег. Они хранятся в Аржане у одного надежного человека.

– Спасибо.

Алстер Скарлетт сменил положение. Прямо перед глазами у него была чудесно пахнущая земля.

– Значит… Штрассер, Гайденхайм. И это все?

– Это все.

– Придумай мне имя, Штрассер.

– Что ты имеешь в виду? Придумать тебе имя?

– Именно это. Имя, которым я назовусь, когда у меня появится возможность вступить с тобой в контакт.

Штрассер на мгновение задумался:

– Что ж, очень хорошо, американец. Давай подберем тебе имя, которое тебе трудно будет забыть. Крюгер.

– Кто?

– Крюгер – капрал Генрих Крюгер, которому ты выстрелил в голову под Мез-Аргонном.

* * *

10 ноября в три часа пополудни вступил в силу приказ о прекращении огня.

Алстер Стюарт Скарлетт купил мотоцикл и отправился в обратный путь, во вторую роту четырнадцатого батальона.

Он прибыл в месторасположение батальона и стал разыскивать свою роту. Это оказалось непросто. Лагерь был набит пьяными солдатами всевозможных родов войск. На следующий день после объявления перемирия армию поразил массовый алкоголизм.

За исключением второй роты.

Во второй роте проходила церковная служба. Поминовение павшего в бою товарища.

Лейтенанта американских экспедиционных сил Алстера Стюарта Скарлетта.

Скарлетт с интересом наблюдал службу.

Капитан Дженкинс сдавленным голосом прочитал прекрасный заупокойный псалом и повел своих подчиненных на молитву.

– Отче наш на небесах… – Некоторые солдаты плакали в голос.

Жалко портить такое зрелище, подумал Скарлетт.

* * *

В его наградном листе, в частности, говорилось:

«…уничтожив в одиночку три пулеметные точки противника, он установил месторасположение четвертой, которую также уничтожил и тем самым спас жизнь многих солдат союзников. Он не вернулся с этой операции и был сочтен погибшим. Однако до самого приказа о прекращении огня девиз второго лейтенанта Скарлетта был боевым кличем второй роты. „За старину Ролли!“ – эти слова вселяли ужас в сердца врагов. Милостью Божьей второй лейтенант Скарлетт присоединился к своим боевым товарищам на следующий день после объявления перемирия. Изможденный и ослабевший, он вернулся к славе. Согласно приказу президента, он награждается…»

Глава 5

Уже в Нью-Йорке Алстер Скарлетт обнаружил, что статус военного героя позволяет ему делать все, что угодно. Теперь для него не существовало никаких ограничений – даже таких, например, как пунктуальность и элементарная вежливость. Еще бы: он прошел самое трудное испытание, какому только может подвергнуться мужчина, – не спасовал перед смертельной опасностью. По правде говоря, это испытание выдержали тысячи, но лишь немногие из них были официально признаны героями, а уж такими деньгами владел только он один. Элизабет, потрясенная военными подвигами сына, предоставила в его распоряжение все, что можно было купить за деньги. Даже Чанселлор Дрю изменил свое отношение к младшему брату: теперь именно Алстер считался главным в семье.

Таким вступил в двадцатые годы нашего века Алстер Стюарт Скарлетт.

Его привечали все – от тех, кто составлял сливки светского общества, до тех, кто говорил от имени народа. Сам он не мог привнести в жизнь общества ни мудрости, ни понимания, но все же вносил свою лепту, весьма специфическую: на нем сфокусировались симпатии общества. Его требования к жизни были совершенно непомерными, но таковы были и времена. Он желал только одного: радостей и наслаждений и чтобы никаких забот, и огорчений, и неприятностей.

Но у Генриха Крюгера был свой счет.

Письма от Штрассера приходили дважды в год на абонированный Алстером почтовый ящик в Манхэттене.

«Апрель 1920 г.

Мой дорогой Крюгер!

Наконец-то наша организация получила официальный статус: мы дали ей новое название, вдохнув новую жизнь в утратившую свою силу Рабочую партию. Теперь мы называемся Национал-социалистическая рабочая партия Германии, – но, дорогой мой Крюгер, не принимайте это название всерьез. Это отличный ход – такое название привлечет на нашу сторону многих. Версальский договор оказался пагубным для Германии. Но это хорошо. Хорошо для нас. Люди злы. Они злы не только на победителей, но и на наших внутренних врагов».

«Июнь 1921 г.

Дорогой Штрассер!

Вы получили Версальский договор, мы – закон Волстеда[2], что тоже приятно… Каждый получает кусок пирога, и я не намерен кому-либо уступить свою, так сказать, долю! Все мечутся в поисках добычи, все ищут нужных людей. Скоро и я стану «нужным человеком». Но в деньгах я не заинтересован – к черту деньги! Это для быдла! Мне нужно иное. Нечто более важное…»

«Январь 1922 г.

Мой дорогой Крюгер!