Детектив США. Книга 9

— Насколько близко? — переспросил он. — Как дурной вкус во рту с похмелья. Как роман, из которого ты вышел весь в грязи. Надеюсь, я не слишком груб?

Его ноздри задрожали, он тяжело, с шумом втянул в себя воздух. Но тут же взял себя в руки и спокойно сказал:

— Она — она знала его довольно близко — какое-то время. Она из девушек, которые в делах такого рода ведут себя так, как им нравится. Видимо, Лейвери был неотразим — для женщин.

— Мне нужно будет поговорить с ней, — сказал я.

— Почему? — бросил он. Красные пятна выступили у него на щеках.

— Неважно почему. Моя профессия этого требует — задавать всевозможные вопросы всевозможным людям.

— Тогда поговорите с ней, — сухо сказал Кингсли. — Кстати, она знала Элморов. Знала жену Элмора, ту, что покончила с собой. Лейвери тоже ее знал. Это может быть как-то связано с теперешней историей?

— Не знаю. Вы ее любите, не так ли?

— Если б я мог, я бы женился на ней завтра же, — чопорно сказал он.

Я кивнул, поднялся и оглядел помещение. Оно опустело. Только в дальнем углу пара ископаемых старичков все еще звучно пускала пузыри. Все остальные обитатели спальных кресел разбрелись на неверных ногах к делам, которыми они занимались в сознательном состоянии.

— Теперь вот что, — сказал я, глядя на сидящего Кингсли. — Полицейские становятся на дыбы, когда им с запозданием сообщают об убийстве. Запоздание уже имеет место и протянется еще какое-то время. Потом я собираюсь сходить туда, как будто я там еще не был. Думаю, это можно сделать, если умолчать про эту бабу Фоллбрук,

— Фоллбрук? — Он не сразу сообразил, о ком идет речь. — Кто это еще?… Ах да, я чуть не забыл.

— Вот и забудьте совсем. Я почти уверен, что она к ним ни за что не обратится. Она не из тех, кто имеет дело с полицией по собственной воле.

— Понимаю, — сказал он.

— И заранее усвойте правильную линию поведения. Вам будут задавать вопросы до того, как вы узнаете, что Лейвери убит, до того, как я получу возможность связаться с вами — во всяком случае, так они должны считать. Смотрите, не попадите в ловушку, не проговоритесь. Если вы дадите маху, я уже ничего больше не смогу выяснить. Потому что я окажусь за решеткой.

— Но вы могли бы позвонить мне из дома Лейвери, прежде чем вызывать полицию, — рассудительно заметил он.

— Я знаю. Но тот факт, что я не сделал этого, зачтется в мою пользу. А они первым делом начнут проверять, были ли звонки. А если я позвоню вам откуда-нибудь еще, это все равно что признать, что я приходил сюда к вам.

— Понимаю, — сказал он.

Мы пожали друг другу руки и я ушел.

17

«Атлетический клуб» стоит на углу — через дорогу и в полутора кварталах от Трелор-билдинга. Я пересек улицу и направился к зданию. Вместо тротуара из резиновых брусков уже был уложен розовый бетон. Его обнесли заборчиком, оставив узкий проход в здание. Служащие, возвращающиеся с ленча, шли густым потоком.

Приемная компании «Гиллерлейн» выглядела еще пустыннее, чем вчера. Все та же пушистенькая маленькая блондиночка сидела упрятанная за коммутатором в углу. Она бойко улыбнулась мне, а я ответил салютом гангстера: прицелился в нее выпрямленным указательным пальцем, три нижних подогнул и энергично закивал вверх-вниз большим пальцем, подражая герою вестерна, молниеносно спускающему курок. Она искренне и беззвучно расхохоталась. Столько удовольствия ей не выпадало за всю неделю.

Я показал на пустующее рабочее место мисс Фромсетт, блондиночка кивнула, воткнула штеккер и что-то сказала. Дверь открылась, мисс Фромсетт элегантно проплыла к своему столу, уселась и одарила меня своим прохладным вопросительным взглядом.

— Да, мистер Марлоу? Боюсь, мистер Кингсли отсутствует.

— Я только что от него. Где бы нам поговорить?

— Поговорить?

— Мне нужно кое-что показать вам.

— Вот как? — Она задумчиво осмотрела меня. Наверное, немало мужчин пытались показать ей кое-что, включая коллекцию своих гравюр, в интимной домашней обстановке. При других обстоятельствах я бы, пожалуй, тоже попытал счастья.

— Дела, — сказал я. — Дела мистера Кингсли.

Она поднялась и открыла дверцу в ограждении:

— В таком случае мы можем пройти в его кабинет.

Мы вошли. Она придержала для меня дверь. Проходя мимо нее, я принюхался. Сандаловое дерево.

— «Королевский Гиллерлейн», шампанское среди духов?

Она еле заметно улыбнулась, придерживая дверь:

— При моем окладе?

— Я ничего не говорил о вашем окладе. Вы не похожи на девушку, которой приходится самой покупать себе духи.

— Да, это так, — сказала она. — И, если хотите знать, я терпеть не могу ходить надушенной в офисе. Это он меня заставляет.

Мы прошли по длинному, слабо освещенному кабинету, и она села в кресло в конце стола. Я сел там же, где и вчера. Мы посмотрели друг на друга. Сегодня она была в коричневом, со сборчатым жабо у горла. Она выглядела чуть теплее, но отнюдь не как пожар в прерии.

Я предложил ей одну из сигарет Кингсли. Она взяла, прикурила от его зажигалки, и откинулась на спинку кресла.