Валерий обхватил голову руками и застонал. На мгновение Люське снова стало его жалко. Весь его вид выражал крайнюю степень страдания.
- Что ты можешь сказать в свое оправдание? - спросила она тихо и безнадежно.
Он покачал головой:
- Ничего.
Воцарилась тягостная пауза. Люське отчаянно хотелось зареветь. Вот он, стоит рядом, такой родной, свой, до боли желанный. И все между ними ложь, с первой минуты, с первого слова. Как больно и как жестоко!
- Я пойду, - проговорила она едва слышно.
- Подожди. - Он взял ее за руку.
Ее словно током шибануло. Нельзя, чтобы он дотрагивался до нее! Это слишком - сердце не выдержит.
- Отпусти! - крикнула она отчаянно и сдавленно.
- Не отпущу. Я виноват, не отрицаю. Я ужасный человек, запутавшийся, конченый. Но я... я люблю тебя! Правда! Даже не знаю, как это случилось. Я благодарю Бога, что встретил тебя. Пожалуйста, выслушай меня. Дай мне шанс.
Она почувствовала, что задыхается.
- Ладно, говори.
- Люся, я не подонок и не злодей. Больше всего на свете я люблю своего сына. Я намеренно не сказал тебе его настоящее имя, чтобы ты не догадалась раньше времени. Мне надо было, чтобы ты стала полностью мне доверять. Ты права - я не случайно нашел тебя. С твоей помощью я хотел увидеть сына. Побыть с ним, пока Рита в отъезде. Хотя бы узнать, как он! У меня просто не было другого выхода. Ведь по документам я больше ему не отец. Суд лишил меня родительских прав за неуплату алиментов.
- Что, денег для ребенка пожалел? - с язвительной горечью спросила Люська.
Каждое слово Валерия отзывалось у нее в сердце острой болью.
- Что ты! Мне для Кости ничего не жалко! Я даже жизнь за него готов отдать. Это все Рита. Она обманула меня, обвела вокруг пальца.
- Как это? - недоверчиво переспросила Люська.
- Вот так. Когда мы разводились, речь пошла об алиментах. Я давно уже работаю частно: беру подряд и получаю за него деньги. Официально я нигде не трудоустроен. Как раз в это время я получил весьма солидную сумму сразу за несколько заказов. Рита, разумеется, была в курсе.