Детектив в маске

Наблюдение за ним доставляло Мусе неизведанное до этого удовольствие, хотя через какое-то время ей начало казаться, что она чувствует на себе чей-то чужой взгляд, липкий и неприятный. Муся озиралась, пытаясь найти его источник, но не могла. Вокруг было пустынно.

– Вот, что-то есть, – услышала она хриплый голос Сергея, вскочила с шезлонга, кинулась к разверстой яме и заглянула внутрь.

Баринов уже копался там, очищая от земли что-то металлическое и круглое. Еще через пятнадцать минут они молча смотрели на свою добычу – шесть круглых жестяных банок, каждая сантиметров двадцать высотой и тринадцать в диаметре.

– Значит, клад, закопанный Натальей Игнатовой, действительно, существует, – прошептала Муся.

– Ну да, а там внутри, монеты, кресты, бородовой знак и все то, что она перечисляла в письме, которое написала деду. Ты знаешь, когда я проводил свои изыскания, попытался примерно оценить то, что могло быть в кладе. Там есть монеты, каждая из которых может стоить около двух миллионов рублей.

– Сколько? – пискнула Муся. – Господи, да и за меньшее убивали.

– Вот именно, – услышала она незнакомый мужской голос.

От забора к ним шел высокий человек. Из-за бившего в глаза солнца Муся плохо видела его лицо, понимала только, что он довольно молод. А еще в его руке отчетливо был виден направленный на нее пистолет.

– Так, Баринов, ты отойди от ямы, а то я в твою новую боевую подругу нечаянно пальну, пиф-паф. – Он неприятно засмеялся. – Насколько я тебя знаю, ты же сейчас все эти ценности начнешь сдавать государству. С тебя, блаженного, и четверти хватит, не так ли? А я не блаженный, поэтому намерен забрать все.

– А разве тебе тут хотя бы что-то полагается, Илюша? – ровным насмешливым голосом спросил Сергей, но отошел подальше, поднимая руки, словно признавая свое поражение. – Ценности действительно принадлежат государству. Мне, как нашедшему, действительно полагается четверть, особенно опираясь на то, что я могу доказать документально, что когда-то это все принадлежало моему предку. Моему, не твоему, заметь. Да и с хозяйкой этого участка я намерен поделиться. Это ее земля. Так уж жизнь сложилась.

– Тут добра миллионов на сто пятьдесят, – хриплым голосом сказал человек, названный Илюшей. – Если верить письму этой бабки, то в банках пять тысяч предметов. Предлагаю мирно разделить их на троих, раз уж так получилось, что мы с тобой одновременно тут появились, а эта девка стала свидетелем поисков. Пятьдесят миллионов меня устроят. Если ты не будешь поднимать шума и проявлять дурацкого благородства.

– Нет, – Сергей покачал головой, – тебе ничего тут не обломится, пожалуй, кроме тюремного срока.

– Брось, – незваный гость засмеялся нехорошо, как железом по стеклу проскрежетало. – У кого пистолет, тот и прав. Я могу убить девку, потом тебя и забрать все. До соседей далеко, никто выстрелов не услышит. И искать меня никто не будет. А яму я закопаю, про клад никто и не узнает.

– Так что же ты не стреляешь, а предлагаешь делиться?

– Да чтобы жить спокойно. Убью я вас, нервничать придется какое-то время, а я этого не люблю. Хотя, за такие деньги можно и поволноваться.

Пистолетное дуло смотрело прямо Мусе в лоб. Она закрыла глаза, чтобы не видеть, как окончится ее новая жизнь, та самая, которую она себе совсем недавно придумала. В ней была Нева и домик на берегу Финского залива, и денник для Вербы, и уроки верховой езды, и неспешные прогулки на Невском, и Эрмитаж, в который бы они с Сергеем привели двоих детей – мальчика и девочку.

Выстрел она не увидела, только услышала. И зажмурилась еще сильнее, готовясь упасть и умереть, но почему-то продолжала стоять, и больно нигде не было. Ну да, наверное, он первым выстрелил в Сергея, потому что тот мог сопротивляться, а Муся нет, она слабая и трусливая.

Открывать глаза она не стала, не желая видеть Баринова мертвым и продолжая ждать второй выстрел. Но его все не было, только какой-то тонкий, непрекращающийся вой на одной ноте, мерный и противный.

– Во-о-от, не зря я лет двадцать назад считался лучшим в этих местах охотником, – услышала она старческий, чуть дребезжащий голос и распахнула глаза.

Поверженный противник сидел на земле, прижимая к груди перебитую правую руку, и тонко скулил от боли. Сергей подошел к нему, отпихнул ногой выроненный пистолет, шагнул к Мусе и обнял ее за плечи. От калитки шагал незнакомый мужик в тулупе и резиновых сапогах. В руках у него дымилось охотничье ружье.

– Спасибо, что подсобил, Митрич, – Сергей протянул ему руку, которую тот пожал. – Покарауль этого, я полицию вызову.

– «Скорую» мне вызови, я же кровью истеку, – взвыл человек, совсем недавно обещавший их убить.