Детективная Игра. Сборник детективов

— Живи весело. Я с тобой. Не должно быть никаких страхов. Людонька, солнышко мое, все хорошо. Погоди, сегодня и завтра какие еще начнутся пертурбации в Думе, в Прокуратуре, в Правительстве!.. Нет, киллер пришел не на меня. Он не осмелится. Значит, в нашем здании кто-то другой кому-то насолил. 0-го-го-го! Людонька… Я все- таки сделал это! — Обнимая ее, закружил по комнате. — Мы здесь — а муравейник уже зашевелился… Пойдем с фотографом на вокзал, и Витя нам покажет его, и мы его заснимем.

— Ночью?

— Да, ночью! А что?.. И снимки проверим в картотеке в МУРе. Круг надежных друзей «Московской газеты» ширится и множится… Нас много в поле воинов. И милиционеров, и банкиров, и промышленников все больше появляется нормальных! Скоро мафиози придавятся в мизерное меньшинство…

Катя Паншина, строчительница детективов, отворила дверь и, увидев объятия, попятилась из комнаты:

— О-о… извините. Я не знала…

— Входите, входите, Катя. Чем могу быть полезен?

— Ваш замурзанный беспризорник требует миллион за рассказ о подосланном убийце. О вас целую повесть сочинил на манер былинных великанов. — Борис заметил, что Катя смотрит в лицо ему не отрываясь, как смотрят на близкого человека, прощаясь с ним. — Плетет небылицы, выдумка у пацана что надо. Первый сорт. Но в мозгах полная неразбериха. Что с ним делать?

— Экий дурачок: пропадет… Неразбериха от травки и таблеток. Если б удалось вырвать его из этой среды — если не поздно… Пойду к Ролану, пусть выделит тысяч двести: он вроде как сотрудничает с нами.

— Подвиги ваши, как подвиги Ильи Муромца. Давно вас знает?

— В течение последнего часа мы с ним общались минут пятнадцать… на посторонние темы.

— Ну, дает пацан!.. Гигант!.. Не возражаете? я его вставлю в мою книгу. Ши-икарный персонаж…

— Валяйте. Желаю успеха.

Утром Харетунов увидел статью Лагутина в «Московской газете» и пришел в бешенство.

Мысль, какой вал подлостей и придирок поднимется в парламенте, сколько денег он потеряет на то, чтобы отбиться от наступления прокуратуры и милиции, и сколько будет потеряно из-за сворачивания, приостановки некоторых структур и направлений «хозяйства», — унизительная мысль, что журналист омерзительный осмелился, и откуда у него совершенно секретные факты? — привела его в неистовое, истерическое бешенство; и заболели все суставы, и голова наполнилась желеобразной белесой мутью. Ему привиделось, что он расстается с жизнью, погибельный мрак застил зрение.

Он приказал секретарше найти Злобина, и когда мрачная бульдожья физиономия закачалась в его кабинете, криком отдал приказ немедленно, не медля ни одной минуты, — покончить с журналистом.

— Отправить лучших людей!.. Подключить разведку!.. Достаньте его, достаньте!.. Доложишь мне, я сижу и жду! Ты понял!..

Злобин поспешил выполнять приказ — с глаз долой. Тем более, что не представлял себе, под каким соусом сообщить о провале прошедшей ночи в больнице Склифосовского — неверно спланировали, недооценили сложности ситуации — ответственность была на нем, Злобине. Двух человек предстояло хоронить — с пышным ритуалом, с постановкой неординарного по дороговизне и размерам памятника: так было заведено, работало и на престиж руководства, и на поднятие общего морального духа в коллективе.

Убийство двух милиционеров также сулило дурные последствия.

Злобин, пользуясь тем, что возглавляет штаб оперативного руководства, назначил в обход Хозяина общий сбор участникам группы мозговой атаки в полдень в фирме недвижимости. Он превысил свои полномочия, рискуя должностью и головой, но ситуация возникла настолько острая, и для него почти безвыходная, что терять ему было нечего; при общем обсуждении появлялась надежда отклонить кирпич со своей на чью-нибудь другую голову, или как- нибудь безвреднее вырваться над разверзающейся бездною.

Но теперь необходимо было оповестить Хозяина.

Злобин поднял телефонную трубку и условился с Головкиным, главным стратегом «хозяйства», о немедленной встрече.

Прошагал тяжелой поступью в его кабинет, попросил закрыться на замок, чтобы никто не помешал, и все ему рассказал.

— Я знаю — Жирный живой, — сказал Головкин. — И двое наших легли там… и два милиционера? — Злобин кивнул с мрачным видом. — Да-а, братцы — напортачили… Но как бы ни было, журналиста так впрямую нельзя сейчас ни в коем случае! Это тогда нам такую осаду устроят!.. Все дела забудем — только успевай расхлебывать!.. Ты отправил бойцов?

— Да — приказ от него…

— При-каз… при-каз… А ты знаешь — разведка установила, что на него самого вчистую лихоборский Руль вышел? После смерти Кассира не стало заслона, он открытый. А у них тоже разведка и радиоперехват не хуже нашего.

— Я даже не догадываюсь, — сказал Злобин, — кто нам перебежал в больнице. Может, эти самые, Лихоборские… Жирный им продался.

— Будем выяснять. Про фирму недвижимости, скорей всего, информация от Жирного. Но… Ты статью читал?..

— Нет, не люблю читать.

Головкин покосился, пряча усмешку.

— Но про водочные заводы, про Шмеля и Прибоя и якобы убийство Кассира — от кого?..

— Гляди ты, сколько всего. Одно на другое.