Детективная Игра. Сборник детективов

То был Игорь Харетунов — сын. Двадцати трех лет, окончивший иняз, имеющий материально все, что только можно придумать, ни в чем не знающий ограничения, золотой мальчик, — он был несчастлив в любви. В многолюдной его компании — еще бы: деньги без счета, собственный лимузин, отдельная роскошная квартира, загородная вилла с лесными и речными угодьями — нашелся некто бедный из низшего общества, но спортивный и симпатичный и серьезный, кого предпочли ему.

Вдобавок прочитав статью о своем отце в газете, подсунутой услужливыми приятелями, он готов был проклясть отца, разорвать автора статьи собственными руками на куски, взорвать редакцию, — но в лучших традициях русского характера несколько дней пил беспробудно. Спрятался ото всех, никого не желал видеть. Боялся, что не сдержится и перегрызет глотку любому злопыхателю, любому, кто посмеет сказать плохое об отце, просто усмехнуться. Курил, потом стал глотать порошок. Немного отлегло — не до конца. Попробовать уколоться не захотел, показалось противно: с малолетства боялся уколов.

Поздно вечером сунул голову под холодный кран, поплескал водой на лицо. Вытираясь, глянул из полотенца в зеркало — увидел мутные глаза, всклокоченные волосы, отекшую физиономию. Ужаснулся, испугался. Махнул рукой — сошел вниз, сел в автомобиль и поехал на Казанский вокзал за новой порцией.

Он не заметил, что стоило ему тронуться с места, — у одной из припаркованных машин включился движок, и она поехала следом за ним.

Но ничего тревожного здесь не было. Так происходило и на прошлой неделе, и месяц назад — каждый день в течение нескольких последних лет: заботливый папа отрядил охрану, оберегающую любимое чадо от непредвиденных неприятностей. Естественно, без ведома Игоря, который закатил бы отцу истерику, заподозри он такую заботу.

И вот все они сошлись на вокзале, не узнавая и не зная ничего друг о друге.

Загримированный Борис Лагутин отыскал носильщика Витю; сблизились на секунду и прошли мимо как чужие: малолетнему бомжу в руки успел перейти небольшой пакетик, видимо, каким- то образом связанный с последующей его любезностью.

Витя прошаркал, гордо вздернув подбородок кверху, даже глазом не повел в сторону.

Борис и фотограф отстали на несколько шагов, у Бориса был небольшой чемодан, так что они ничуть не выделялись в поредевшей к ночи толпе. Витя шел не торопился, и они тоже могли не спешить. Миновали красивые обновленные залы, вышли на заснеженный перрон; вдоль здания с его тыльной стороны достигли обособленной площадки, образованной стеной и выступом. Здесь освещение было меньше, чем на перроне.

— Возьмешь? — спросил Борис.

— Нормально. У меня все в порядке, — ответил фотограф.

Они встали, будто прикуривают, Борис, поставив на землю чемодан, — спиной к группе мужчин на площадке, туда направился Витя, фотограф лицом к ним, прикрытый Борисом, расстегнул куртку, обнажив фотоаппарат; снял крышку с объектива.

— Зажигалкой прикуривай… чуть-чуть локоток выше, — попросил фотограф. — Однако, кто есть кто? Их трое.

Один — крупный, одетый в темную и невзрачную куртку, похожую на обыкновенную телогрейку, в первый момент пренебрежительно отнесся к Вите, но потом как будто сменил гнев на милость, что-то передал ему, достав из кармана, и что-то от него получил, убрав в карман.

Другой, высокий и поджарый, в кожаной кепочке и дорогой дубленке, хотя не наступили еще морозы, — держал в руке черный солидный кейс, но вскоре кейс перекочевал в руки первого.

— В телогрейке это пахан, это ясно… Неужели в дубленке и есть киллер? — сказал Борис.

Наконец, третий — пижонистый юноша без головного убора, в длиннополом плаще до пят, с расстегнутой грудью и обвязанным вокруг шеи длинным белым шарфом снаружи плаща — о чем-то попросил пахана, не удовлетворился ответом и крикнул раздраженно и капризно:

— Я что, первый раз к тебе пришел?! Гони мне! или я разгромлю к чертям весь твой поганый бизнес!.

Витя, поравнявшись с Борисом, промычал сквозь сжатые губы:

— В дубленке… Атас впереди, — и растворился на перроне.

Последнее он добавил сверх программы, скорей всего, из человеколюбия по отношению к Борису. И как нельзя кстати.

Борис, стоя спиной к троим, после слов Вити обратил внимание, что невдалеке, перед его носом, прохаживается мужская парочка — могучие, плечистые, нельзя было усомниться в их принадлежности, во что бы они ни оделись. Охранники старательно изображали полную незаинтересованность конфликтом, происходящим на площадке.

Кого они охраняют? или выслеживают? вот в чем вопрос. Борис надеялся, что вряд ли могут в чем-либо заподозрить его с товарищем, ведь тот им был виден со спины: стоим, курим, беседуя жестикулируем.

Нигде не сказано, что запретная зона.

— Ну, и где дорогая милиция? — спросил Борис, с вожделением глядя на черный кейс. — Взять пахана с поличным — бери не хочу!..

— Она у него в кармане, — заметил фотограф, не прерывая своего занятия.