Детективная Игра. Сборник детективов

— Я не верю в такие совпадения, в такие случайности! Никто, кроме нас, не знал, что мы выбрали его. Значит, что?.. Кто-то из нас — либо специально, либо по пьянке, там, где не надо, раз-бол- тал. Выболтал! В любом случае… — Он перевел мрачный взгляд на Злобина, начальника штаба оперативного руководства. — Что скажешь?

— Ясное дело, — Злобину не нужно было перестраиваться, меняя мрачное, брюзгливое выражение лица: оно никогда не бывало другим у этого упитанного, жирнощекого человека; насупленные брови чуть ли не закрывали глаза, углы губ опускались низко, словно их хозяин не переставал принюхиваться к смердящему запаху.

Он без слов сделал многозначительный жест правой рукой, повернув книзу большой палец.

— Вот-вот, детки… — Харетунов покачал головой. — Либо мы — либо нас. Иного не дано. Мы ведь с вами любим красивую жизнь? Я всегда жил, как сыр в масле катался, и в застой, и во времена перестройки. Все имел. И дальше так буду — вечно!.. сейчас сам Бог велел. Ваша дорога — со мной, одна у нас дорога… Подытоживаем — решили с мавром?

— Леонид Игнатьевич, — подал голос Головкин, — я бы его сохранил. Пока. Он пригодится. А то, что неподдающийся… если любого мужика взять хорошенько за… одно место… Такие, как он, очень привязаны к своим близким. Есть у него жена, кто там еще?

— Дочь, — подсказал разведчик.

— Маленькая? взрослая?

— Девятнадцать — на выданье девица.

— Так это ж прекрасно.

— Ох, морока, — поморщился Харетунов, — вам бы только советы давать. Тебе и тебе, — сказал он Головкину и Лобкову, и показал на Злобина: — А ему отдуваться. Морока. Повышенный риск. И двух- трех людей наших привяжет. Безотлучно… Что скажешь?

— Нам что? Как надо — так и сделаем, — ответил Злобин. — Конечно, с живым предметом — не сравнить тяжелее. День и ночь начеку. Верно Леонид Игнатьевич говорит — морока. А человека нет — проблемы нет; все культурно.

Харетунов задумался.

Несколько минут все сидели молча, избегая смотреть друг на друга.

— Хорошо. Решаем — разведка нам скажет, какие у мавра отношения в семье, кто любимей. Кто чем занимается… Оперативный штаб все подготавливает. Срок — четыре дня. Подбери самых-самых людей… сам понимаешь. Комар носа чтоб не подточил. Ни в коем случае не должно быть никакого жлобства, никого посторонних не цеплять. Нам ни к чему волна лишняя. Один человек р-раз — и изъят из обращения, и все тихо, все по-хорошему. Земля от одного не затрясется.

— Слушаюсь.

— Руководить будешь ты, — показал он на Головкина. — Всё несите ему. Через четыре дня с подробным планом встречаемся здесь у меня. Всё! Свободны… — Люди поднялись с мест. — Задержись, — бросил он начальнику разведки. — Присаживайся. — Харетунов внимательно вгляделся в незапоминающееся лицо рослого, поджарого человека, подобного стальной пружине, обладающей способностью по собственной воле сжаться и стремительно разжаться, побеждая в поединке с любым противником. — Кого- нибудь подозреваешь?

— Не знаю…

— Не темни. Давай выкладывай.

— Установили наблюдение за Лобковым и…

— Ну! ну!..

— За… — Он запнулся, словно не решаясь продолжать: — За Игорем Эдуардовичем.

Харетунов откинулся в кресле, грозно сверкнув глазами, молчал несколько мгновений, вызревая внутри себя бурю с громом и молнией:

— Да он что! Он — сумасшедший?! Он хочет остаться единовластным, не соображает, что он не меня скинет — он все целиком хозяйство пустит под откос!.. Или он попался, взяли за горло?.. Не понимаю!!

— Леонид Игнатьевич, ничего пока нет определенного.

— Ничего нет? Чего же ты воду мутишь!

— Вы сами сказали — проверять. Проверяем.

— Но почему его?

— Всех проверим — вплоть до моего зама. И меня пусть проверят. Это все очень серьезно.

— Да, молодец… Ты прав. Пока ничего определенного?

— Да.

— Я знаю, ты чист. Если хочешь, расскажу тебе, где и с кем ты был вчера вечером. Во сколько часов и откуда ты вышел сегодня утром.

— Я знаю, что вы знаете.

— Знаешь? Откуда?

— Ну… я должен все знать. Нет, — поспешил добавить начальник разведки, — людей никого я не видел, и кто они, мне неизвестно. Но я вижу прослушки за каждым из моих людей — самые последние, хитрые; слежку. Сперва я подумал, что кто-то чужой нас опутывает, но потом… Я догадался, что это наша собственная структура. Внутренний контроль… Так должно быть, так правильно. И никто о них не должен знать. Но в принципе, то, что они есть — пусть знают все.

— Найди мне предателя.

— Найду… если он реально существует.

— И еще хочу попросить. Хм-м… гм-м… — откашлялся Харе- тунов, глядя в стол перед собой и постукивая вытянутым указательным пальцем. — Возьми, здесь телефон и адрес некоего Валерия гхм-м… Анатольевича… натуропат и целитель. Ясновидящий, одним словом. Пошли своего человека, лучше в самом деле хилого здоровьем. Пусть полечится. Пусть хорошенько полечится и посмотрит, как там и чего. Что за метод. Что за люди. Мне важно.

— Хилых не держим.