Детективное агентство Дирка Джентли

С другой стороны от себя, за высохшим антропологом, сидевшим за профессором Кроном, Ричард увидел Уоткина, преподававшего античную филологию, человека пугающе черствого и со странностями. Глаза его за толстыми квадратными стеклами очков, казалось, жили своей собственной жизнью, как рыбы в аквариуме. У него, слава Богу, был самый обыкновенный нос и бородка а-ля Клинтон Иствуд. Глаза его вожделенно блестели, скользя по лицам ближайших соседей. Профессор выбирал себе достойного оппонента, чтобы начать диспут. Жертвой стал вновь назначенный директор университетской радиопрограммы «Радио-3», сидевший напротив. Но, к сожалению, он уже был вовлечен в горячий спор, начатый деканом кафедры музыки и профессором философии. Эти двое пытались втолковать обескураженному директору Би-Би-Си, что фраза «слишком много Моцарта», если определить каждое из составляющих ее слов, изначально противоречива и в любом контексте будет лишена всякого смысла, не говоря уже о том, что не может стать частью какой-либо аргументации в пользу любой программной стратегии. Новоиспеченный директор, судорожно сжав в руках нож и вилку, искал глазами кого-нибудь, кто смог бы спасти его. В эту минуту, увы, его взор остановился на Уоткине. К несчастью.

— Добрый вечер, — улыбнулся ему Уоткин, дружески кивнул и, глядя в тарелку с супом, только что поставленную перед ним, застыл над ней. Пусть молящий о помощи немного помается. Он еще не знает, что помощь может обойтись ему почти в полдесятка радиопередач.

За Уоткином совершенно неожиданно для себя Ричард увидел ту, кто своим хихиканьем одобрил фокус профессора с солонкой. Это была маленькая девочка с белокурыми волосами и мрачным взглядом. Ей было не более восьми. Время от времени она раздраженно пинала ногой ножку стола.

— Кто это? — удивленно спросил Ричард у профессора.

— О ком вы? — так же удивленно переспросил его профессор.

Ричард незаметно указал на девочку.

— Видите девочку, — прошептал он. — Совсем маленькая. Это ваш новый профессор математики?

Старик недоуменно уставился на него.

— Вы полагаете? — Он был явно озадачен. — Понятия не имею. Никогда не знал, что такое возможно. Невероятно.

Но все разъяснилось, когда к ней подошел уже упомянутый директор с Би-Би-Си и приказал оставить в покое ножку стола. Ему удалось вырваться из плена спорящих соседей. Девочка, перестав колотить ногой о ножку стола, просто стала болтать ею. Когда же отец снова сделал ей замечание и попросил вести себя хорошо, ему тут же достался пинок. Наконец это удовлетворило девочку и несколько скрасило для нее этот скучный и непонятный вечер, но ненадолго.

Отец тем временем посетовал на необязательность приходящих нянь, которые в последнюю минуту подводят. Но проблемы озабоченного отца мало интересовали профессуру, и разговор на эту тему не получился.

— Совершенно ясно, что открытие музыкальных вечеров композитора Букстехуде[4] сильно задерживается, — заметил профессор музыковедения, обращаясь к директору радиопрограммы. — Надеюсь, вы постараетесь изменить ситуацию к лучшему, — назидательно закончил он.

— О да, конечно, — торопливо заверил его тот и пролил суп. — Э… э… э… вы имеете в виду фестиваль музыки Глюка, конечно?

Девочка, которой все наскучило, снова пнула ножку стола. Отец опять сделал ей замечание, но она, склонив в его сторону голову, о чем-то беззвучно спросила.

— Не сейчас, — тихо, но категорично ответил отец.

— А когда?

— Чуть позже. Возможно. Посмотрим.

Девочка сердито нахмурилась.

— Ты всегда так говоришь, — снова почти беззвучно произнесла она и мрачно съежилась на стуле.

— Бедное дитя, — пробормотал профессор. — Кто из нас в душе не чувствует себя здесь так же. О, спасибо.

Подали суп, и это на время отвлекло его и Ричарда.

— А теперь расскажите мне, — снова заговорил профессор, после того как они отведали первые ложки супа и мысленно, но единодушно пришли к выводу, что это отнюдь не шедевр кулинарного искусства, — чем вы теперь занимаетесь? Что-то с компьютерами, не так ли? И еще это связано с музыкой, как я понимаю. Когда вы были студентом, я думал, что по окончании вы станете преподавать английский и литературу. А прочими делами заниматься будете лишь в свободное время. — Он многозначительно посмотрел на Ричарда поверх ложки с супом. — Постойте, — остановил он его, прежде чем тот попытался ответить. — Помнится, у вас уже тогда было что-то подобное компьютеру. Когда это было? Кажется, в 1977 году, не так ли?

— То, что мы тогда называли компьютерами, были всего лишь своего рода электрические счеты, но…

— Нет, нет, не надо умалять значения такой полезной вещи, как канцелярские счеты, — поспешил возразить профессор. — В умных руках это весьма точный и чуткий инструмент. Кроме того, он не нуждается в электроэнергии, может быть изготовлен из любого материала, какой найдется под рукой, а главное, не выходит из строя в нужную минуту.

— В таком случае делать их электрическими вообще абсурд, — заметил Ричард.

— Совершенно верно, — согласился профессор.