Детективное агентство Доджера Хантера (СИ)

— Я не знаю, что и думать, — тихо призналась она, — но ты… почему ты ничего не сказал мне? Ты любишь ее? Мне так жаль, что ты потерял семью, Из, правда! Просто я… ее лицо стоит перед моими глазами и я схожу с ума.

Он медленно прошел в кабинет и открыл ящик, где хранил единственную фотографию, которая не вызывала у него чувства вины. Ту, где они были еще самой счастливой на свете семьей. А рядом с обручальными кольцами его и Валери были те два, что он надел на палец Доун Лернер, обещая любить ее и заботиться. Снова он подвел ту, что надеялась на него. Взяв украшения, он внезапно разозлился. Валери мертва и не сможет поговорить с ним, но его жена здесь и он должен ей все объяснить. Она должна понять. Он давно должен был сказать ей самое главное, но поверит ли она? Слова всего лишь слова, если нет поступков. Он думал, что его любовь к ней очевидна, а то, что Валери похожа на Доун, никогда не приходило ему в голову. В его первой жене не было ни грамма той серьезной, нежной и ранимой девочки-шерифа, которая свела его с ума. Валери не была сильной и решительной, она не заставляла его испытывать ту неудержимую нежность, то желание, которое он испытывал к Доун, стоило ему только коснуться ее. Да, он любил Валери, но именно это ее и погубило. И она забрала с собой Шарлотту, его единственное дитя.

— Доун, знаешь, что делает мне хуже всего? — сказал он, вернувшись и глядя на застывшую фигурку жены на диване. — Не то, что ты решила что-то и поверила в это, хотя и это ранит. Ты никогда не даешь мне разделить с тобой твою боль… ты со всем пытаешься справиться сама… Я не сказал тебе потому, что не знал, что ты подумаешь обо мне, узнав, что моя жена разогналась на машине и въехала в столб, убив себя и нашу дочь. Из-за меня.

— Почему из-за тебя? — Доун выглядела пораженной до глубины души. — Ты — самый чудесный, самый добрый и заботливый муж на свете… я не верю, что ты серьезно думаешь, что стал причиной. Наверное, это было случайно.

— Она оставила записку, которую никто не видел, даже ее родители. Ей было одиноко, пока я пропадал на работе, ездил в командировки и проводил время с родителями, братьями и сестрами. Валери хотела быть со мной постоянно, ее раздражало, когда я опаздывал или отменял встречу, когда не мог прийти на школьные собрания к Шарлотте. Я ничего не замечал, мне казалось, что это просто капризы, — начал рассказ Иезикииль, с трудом проталкивая слова, — а когда она умерла, я все понял.

— Мне так жаль, — пробормотала Доун, — жаль, что тебе пришлось через все это пройти. Но ты не виноват, это был ее выбор.

Из неуверенно улыбнулся.

— Я мог ее остановить… я думал, что мог. Она все решила за нас троих. Я не хочу больше так, Донни, понимаешь? Ты нисколько не похожа на Валери, ты… ну разве что внешне, но это совпадение, я клянусь.

— Хорошо, — она кивнула, — я надеюсь, что больше между нами нет никаких тайн? Я думала, я с ума сойду… Прости, что так себя повела…, но я разозлилась. И ревновала. Нет, ревную, хоть ее и нет. Я думала, что ты только мой…

— Я только твой, — шепнул он, — а ты? Как насчет Шона? Ты… любишь Шона?

Доун решительно помотала головой, сделав возмущенное лицо.

— Нет. Никогда не любила. Я люблю моего странного и таинственного мужа, но если он не будет со мной откровенным, я его убью. У меня есть оружие.

Иезикииль почувствовал, как дышать стало легче.

— Знаешь, что, любимая… — он помедлил, а затем резко схватил ее левую руку и вернул на место оба кольца, к которым она настолько привыкла, что то и дело щупала свой палец, злясь, что поддалась порыву, — это кольцо — только твое. Они оба твои, одно я купил, а второе мне отдала мама. Никто не носил его до тебя много лет и если ты опять их снимешь, я побью тебя, как полагается добропорядочному мужу-христианину, чтобы ты знала свое место, ясно? Отец Стоукс сказал мне, что нет ничего такого в том, чтобы наставлять жену на путь истинный таким образом.

Дэрил спал сном младенца, несмотря на то, что Кэрол устроилась на его плече и вдобавок закинула на него обе ноги. Вчера она появилась на его пороге, сказав, что София переночует у Джесси вместе с Энид, так как Дениз осталась в больнице у Аарона. Его, правда, замкнуло уже на фразе, что домой ей возвращаться не надо, он был слишком занят расстегиванием неудобных мелких пуговиц на ее спине.

— Ненавижу это… вот это, с пуговицами, — рявкнул он, наконец стащив дурацкую тряпку, — больше не носи!

— Слишком сложно? — мило улыбнулась Кэрол.

— Ага, — подтвердил он, жадно сжимая ее в объятиях и заставляя замолчать поцелуем.

— Что еще мне нельзя делать? — спросила она, помогая ему раздеться. — И я сказала Рози, что мы вместе, так что об этом знают уже все, даже грудные младенцы.

— Хорошо, — пробормотал он, толкая ее на кровать и увлеченно покрывая поцелуями каждый миллиметр гладкой кожи.

— Что хорошо? — не унималась Кэрол, не забывая при этом ласкать его в ответ. — Так ты не против?

— Ты со мной, а я с тобой, почему я должен быть против? — удивился Дэрил. — А вообще, замолчи. Я занят.

— Какой грозный… — простонала она, двигаясь с ним в такт.