Детективные романы и повести

Как видите, мои воспоминания очень скудны и не могут осветить истину. Я помню только ярость и отчаяние Эльзы, бледное лицо Мередита, горе и гнев Филипа — все было очень естественно и не вызывало подозрений.

И тем не менее я знаю лишь одно: Каролина не виновата. Я совершенно убеждена в этом, хотя не располагаю доказательствами, кроме своего убеждения».

XII

Усталым движением Карла откинула со лба прядь волос.

— Какая путаница! — сказала она, указывая на кипу рукописей. — Все говорят по-разному. Каждый видит дело под другим углом. И все, кроме тети Анджелы, считают мою мать виновной. А мнение тети Анджелы не очень убедительно: у нее нет доказательств, кроме любви и веры.

— Не надо приходить в уныние, мадемуазель. — Голос Эркюля Пуаро звучал ободряюще и ласково. — Перед вами лежат чрезвычайно ценные документы. Из них можно сделать важные выводы.

— Какие выводы? — спросила Карла. — Я понимаю только, что было совершено убийство. И если оно было совершено не моей матерью, то значит, кем-то из остальных пяти лиц. Я тоже пыталась делать выводы, но ни один из них меня не удовлетворил..

— Да? — заинтересовался Пуаро. — Расскажите мне о них.

— Ну, все это только домыслы. Вот, например, Филип Блейк. Он биржевой маклер и был другом моего отца. Возможно, что отец доверил ему деньги: художники непрактичны, как правило. Филип Блейк попал в затруднительное положение и растратил деньги. Может быть, он попросил моего отца подписать какой-нибудь документ, и появилась опасность, что все раскроется. И смерть моего отца была единственным спасением для него. Это один вариант.

— Очень неплохо придумано. Что еще?

— Ну, затем Эльза. Филип Блейк говорит, что она была слишком дальновидной, чтобы пользоваться ядом. Но я считаю, что он неправ. Предположим, моя мать сказала ей, что не даст мужу развода. А Эльза была мещанкой — я уверена в этом — и не признавала свободной любви; ей нужен был непременно законный брак. И она решила отравить мою мать, чтобы та не стояла иа ее дороге. Вот она и воспользовалась удобным случаем накануне и взяла яд. А потом, по какому-то страшному стечению обстоятельств, яд попал к Эмису вместо Каролины. Это второй вариант.

— Опять неплохо придумано. Еще что?

— Я думала: может быть, Мередит, — задумчиво проговорила Карла.

— Мередит Блейк?

— Да. Видите ли, мне он кажется как раз таким человеком, который способен на убийство. Я хочу сказать, что он медлителен н труслив. Кроме того, мой отец отбил у него девушку, на которой он хотел жениться. Почему Мередит изготовлял все эти яды? Может быть, с целью когда-нибудь воспользоваться ими для убийства? Может быть, он заявил об исчезновении кониина из его лаборатории только для того, чтобы отвести от себя подозрение? Может быть, он даже хотел, чтобы Каролину повесили, потому что она когда-то ответила ему отказом? Это третий вариант.

— Вы безусловно правы в одном, — сказал Пуаро, — в том, что не верите искренности рассказчиков. Здесь много написано с целью запутать и отвести от себя подозрение.

— Да, конечно. Я все время старалась читать между строк.

— Ну, а еще какие у вас варианты?

— Еще я не была уверена в мисс Уиллиамс, — сказала Карла. — С отъездом Анджелы в школу она теряла заработок. А если бы Эмис внезапно умер — естественной, смертью, конечно, — Анджела, вероятно, не уехала бы. Может быть, мисс Уиллиамс прочла про кониин в в энциклопедии и узнала, что симптомы отравления им очень похожи на симптомы солнечного удара. Но я сомневалась в ней только до того, как прочла ее рассказ. Ее слова внушают доверие. И она совершенно права: надо смотреть правде в глаза. Ну, что ж! Принимаю страшную правду — моя мать виновна. Ее предсмертное письмо ко мне продиктовано желанием меня пощадить. Наверное, и я поступила бы так же. Я не осуждаю ее и за то, что она в порыве отчаяния убила моего отца — в ту минуту она не владела собой. И отца я тоже не виню. Я его понимаю: жизнерадостный, талантливый, ищущий… У него много оправданий.

— Значит, вы доискались правды?

— Доискалась правды? — В глазах Карлы были усталость и боль.

Пуаро наклонился и отечески погладил ее по плечу.

— Не надо. Разве можно складывать оружие в тот самый момент, когда следует начинать борьбу? Когда открылась наконец со всей ясностью картина того, что произошло в действительности?

Карла широко открыла глаза.

— Но мисс Уиллиамс не будет лгать. Она видела своими глазами, что самоубийство Эмиса было подстроено. Если вы не доверяете ее словам…

Эркюль Пуаро встал.

— Мадемуазель, — сказал он, — показания Сесилии Уиллиамс о том, что она видела, как ваша мать приложила пальцы Эмиса Крэля к бутылке, — именно к бутылке, а не к стакану — и есть то последнее звено, которого мне недоставало для полной уверенности в том, что ваша мать не виновна.

На лице Филипа Блейка можно было прочесть любопытство и нетерпение.

— Ну, как дела, мсье Пуаро?

— Я хочу поблагодарить вас за очень подробное и ясное описание трагедии Крэля.

— Вы очень любезны, — улыбнулся Филип Блейк. — По правде, я и сам удивился, что у меня в памяти сохранились такие мелкие детали.