Детективные романы и повести

— Это не мое мнение. Но, в соответствии с теорией, которую вы мне изложили, вы не сможете ограничиться лишь тремя лицами. Вспомните: два мундштука, курдские трубочки и флейта. Не забывайте еще и о флейте, друг мой.

Фурнье промычал что-то неопределенное, но в этот момент открылась дверь и пожилой клерк обьявил:

— Пришла та самая леди.

— Ну вот, — сказал Тибольт, — теперь вы можете увидеть наследницу собственными глазами. Входите, мадам. Разрешите представить вам мосье Фурнье из Сюр-те, он занимается расследованием убийства вашей матери. А это — мосье Эрхюль Пуаро, имя его вам, видимо, известно. Прославленный детектив любезно согласился дать нам кое-какие советы по этому делу.

Дочь Жизели была темноволосой, весьма эффектной молодой женщиной. Одета она была просто, но с большим вкусом. Поздоровавшись за руку с каждым в отдельности, она высказала им по нескольку слов благодарности.

— Боюсь, что не сумею выразить сейчас каких-то дочерних чувств, приличествующих данному случаю, ведь я всю жизнь фактически оставалась сиротой.

Отвечая на вопросы Фурнье, она тепло и с благодарностью отозвалась о директрисе приюта Святой Марии, сестре Анжелике.

— Она всегда была очень доброй и заботливой.

— Когда вы, мадам, покинули приют?

— По достижении восемнадцати лет, мосье. Я начала сама зарабатывать себе на жизнь. Вначале я работала маникюршей, затем парикмахершей. С моим будущим мужем я встретилась в Ницце. В то время он собирался вернуться в Америку. Но по пути остановился в Голландии, и там, в Роттердаме, мы поженились месяц тому назад. К сожалению, он должен был выехать в Канаду, а я осталась на некоторое время в Европе. Теперь в скором времени я собираюсь поехать к нему.

Анна Морисо говорила по-французски легко и свободно. Было ясно, что она в большей степени француженка, чем американка.

— Как вы узнали об этой трагедии?

— Конечно, я читала о ней в газетах, но не знала, вернее, не осознавала, что жертвой этого случая оказалась моя мать. Затем я получила телеграмму здесь, в Париже, от сестры Анжелики; она сообщила адрес мэтра Тибольта и напомнила мне девичью фамилию моей матери.

Фурнье задумчиво кивал головой. Они еще немного побеседовали, но было ясно, что миссис Ричардс не сможет оказать им помощь в поисках преступника. Она ровным счетом ничего не знала ни о жизни своей матери, ни о ее деловых связях. Выяснив название отеля, в котором она остановилась, Пуаро и Фурнье решили больше не задерживать ее.

— Вижу, вы разочарованы, — сказал Фурнье. — У вас были какие-то особые соображения относительно этой молодой особы? Уж не считали ли вы ее самозванкой? А может быть, вы и теперь так думаете?

Пуаро печально покачал головой.

— Нет, я не считаю ее самозванкой. Все, рассказанное ею, очевидно, подлинные факты. Но странно, мне все время казалось, будто я где-то встречал ее раньше. А может быть, она мне просто кого-то напоминает.

— Очевидно, мать? — спросил Фурнье. — Но, по-моему, она не очень похожа на мадам Жизель.

— Нет, на мать она совсем не похожа, и тем не менее лицо ее мне знакомо…

Фурнье как-то странно посмотрел на него.

— Просто все это время вы были заинтересованы этой неизвестной вам дочерью мадам Жизель.

— Естественно, — сказал Пуаро, и брови у него чуть приподнялись. — Ведь из всех людей, которым смерть Жизели могла быть на руку, эта особа извлекает наибольшую выгоду. Только она одна получает крупное наследство.

— Верно, но нам-то от этого какая польза?

Пуаро промолчал, поглощенный собственными мыслями. Наконец, он сказал:

— Друг мой, к этой молодой особе переходит очень большое состояние. Стоит ли удивляться, что я с самого начала заподозрил ее в соучастии. В самолете находились три женщины. Мисс Керр — представительница очень известной семьи, в подлинности происхождения этой леди мы сомневаться не можем. А вот две другие? С тех пор, как Элиза Грандье намекнула нам о том, что отцом ребенка мадам Жизель является англичанин, я все время не мог отделаться от мысли: а не является ли одна из этих двух пассажирок дочерью убитой? Они примерно одного возраста. Леди Хорбери была хористкой, ее прошлое нам неясно, жила под вымышленным сценическим именем. А мисс Джейн Грей сама как-то рассказывала, что росла сиротой.

— Ах вот оно что! — воскликнул Фурнье. — Значит, вот каков ход ваших мыслей! Наш друг инспектор Джэпп назвал бы вас сверхизобретательным.

— Не спорю, он всегда обвиняет меня в том, что я все усложняю.

— Вот видите!

— Но по существу он неправ, я, напротив, всегда придерживаюсь простейших приемов в работе. И, кроме того, я никогда не отказываюсь признать чью-либо правоту.

— Но сейчас вы разочарованы? Вы ждали большего от этой Анны Морисо?

В этот момент они входили в отель, где остановился Пуаро. Взглянув на предмет, лежавший на столе в холле, Фурнье вдруг вспомнил об утреннем разговоре с Пуаро.

— Я не успел поблагодарить вас за то, что вы привлекли мое внимание к тому промаху, который я допустил, — сказал он. — С моей стороны, совершенно непростительно было забыть о флейте доктора Брайанта. Хотя я его всерьез не подозреваю.

— Не подозреваете?