Детективный Новый год

От этой чужой трагедии Женька внезапно начала уставать. А еще в животе становилось пусто и скучно, как всегда бывает, когда внутри поселяется разочарование. Ее виртуальный роман, который должен был случиться, но никак не случался, существовал только в ее голове. Снабженец Виктор Малофеев совершенно не собирался делать решительный шаг, а улыбался ей у автомата с кофе и на лестницах, потому что просто был бабником. А она уж напридумывала бог знает что.

– Настя, я могу тебя оставить? С тобой все будет в порядке? – спросила она. И добавила, хотя Васильев просил этого не делать: – Андрей Николаевич волнуется.

К счастью, нового потока слез это сообщение не вызвало.

– Скажи ему, что не надо за меня волноваться, – сказала Настя и вытерла слезы. – Он реально сделал все, что мог. Пусть не переживает, я на себя руки накладывать не собираюсь.

Дико посмотрев на нее, Женька вышла наружу, где беспокойно мерил холл шагами Васильев.

– Она плачет, но говорит, что все будет хорошо, – сказала она.

– И все?

– Еще она сказала, что вы были правы, когда предупреждали ее о Малофееве.

– Я прав и когда предупреждаю об этом вас, Женя, – сердито сказал Васильев. – Только вы, девушки, никогда не слушаете, вот и приходится потом плакать. С ней точно все нормально?

– Да, насколько я могу судить. – Женька пожала плечами. – По крайней мере она сказала, что точно ничего с собой не сделает.

– Еще чего не хватало, – буркнул ее собеседник. – Ладно, Женя, спасибо вам, очень помогли. Пойдемте в зал, а то вы весь праздник пропустите. И еще, можно я вам задам один не очень скромный вопрос?

– Конечно, – твердо сказала Женька, хотя отвечать на неприличные вопросы ей не хотелось.

– У вас в начале вечера было очень красивое кольцо. Откуда оно и куда подевалось?

Все с этим кольцом с ума посходили! Женька уже жалела о своем эффектном появлении в зале, когда она встала в дверях, опершись рукой на створку двери, привлекая внимание к правой руке. Да и шампанское она пила, не спеша и смакуя каждый глоток, именно для того, чтобы ее птицу с топазовым брюшком увидело как можно больше людей.

– У сестры взяла, – честно призналась она. – Оно очень подходит к моему наряду, вот и одолжила. Теперь жалею, потому что оно очень тяжелое. Я его сняла и оставила на столе, а потом забыла.

– Смело, – оценил ее глупость Васильев. – Насколько я понимаю, это авторская работа, довольно дорогая вещь, а вы ее так легкомысленно бросаете без присмотра.

– Я под салфетку спрятала. Тут же все свои. – Женька понимала, что ее слова звучат крайне неубедительно. – И потом, да вам-то что?

– Просто все это довольно странно, – сказал он. – У вашей сестры никак не может быть этого кольца, вот в чем дело.

– Вы обвиняете меня в том, что я вру? – Женька возмутилась почти до слез. – Да чтоб вы знали, я принципиально никогда не говорю неправду. Ясно вам?

– Так уж и никогда, – он вдруг позволил себе улыбнуться, хотя после инцидента с Виктором был довольно мрачен. – Жень, я ни в чем вас не обвиняю. Просто, если можно, покажите мне это кольцо, хочу его рассмотреть поближе. Можно?

– Можно, – буркнула Женька. – Мне совершенно нечего скрывать.

Вдвоем они вернулись в зал, где вовсю веселились их коллеги. Гремела музыка, многие танцевали, другие болтали, сбившись в группки по интересам, как это всегда бывает на больших тусовках. К примеру, Женькина начальница стояла у окна, разговаривая с исполнительным директором холдинга. Увидев Женьку, она помахала ей, подзывая к себе.

Женька закивала, показывая, что поняла, но направилась все-таки к своему месту за столом, чтобы забрать кольцо. А то Васильев подумает, что она не хочет его показывать. Решит еще, будто Женька его украла. О том, что по большому счету так и было, она предпочитала не думать.

Виктор танцевал с дамой из бухгалтерии, интимно положившей голову ему на плечо, Женька вдруг подумала, что практически любая женщина в этом зале имеет на него виды. И почему она раньше этого не замечала?

Сейчас смотреть на Малофеева ей было неприятно. И нет в нем ничего хорошего: самовлюбленный, чересчур обходительный хлыщ, вот и все достоинства. Решив больше про него не думать, Женька дошагала до стола, сдернула лежащую на нем салфетку и обомлела – кольца не было. Не веря собственным глазам, она даже потрясла салфетку в надежде, что из него выпадет серебряное гнездо с синей птичкой, держащей в клюве кусочек рубина, но напрасно.

– Что-то случилось? – спросил из-за спины Васильев.

Надо было признать очевидное – кольцо пропало. И не только признать, но еще и признаться Ритуле.

– Я не могу показать вам кольцо, – еле слышно сказала Женька. Губы совсем ее не слушались. – Его украли.

– Женя, ну я же вам говорил! – воскликнул ее спутник. – Как вы вообще могли его оставить?

– Я не думала, что здесь кто-то может его взять, – беспомощно сказала Женька. – Наверное, это официант. Надо спросить у Светланы Валентиновны, кто подходил к столу. Может быть, она видела? Господи, что я Ритуле скажу? Она меня убьет и правильно сделает!

– Ритуле?

– Сестре. Я же говорила, что это ее вещь, не моя.