Детективный Новый год

Дед Мороз ее совсем не интересовал, просто ни капельки. Они с начальницей вернулись за стол, где вместе обыскали все доступные места, заглянув даже в бокалы и салатницы. Не было нигде кольца с сорокой. Как сквозь землю провалилось! Краем глаза Женька отвлекалась на красную шубу Деда Мороза, расхаживавшего по залу и то и дело обращающегося к сотрудникам с какими-то просьбами: то стишок прочитать, то песенку спеть. Внезапно Женьке стало скучно. И зачем она вообще пошла на этот корпоратив? Сидела бы дома с Ритулей. И настроение было бы лучше, и разочарований меньше, и кольцо целее.

– Бедная девочка, – сказала вдруг начальница.

– Кто? – не поняла Женька.

– Да Настя Васильева. Такая бледная, краше в гроб кладут. Ну, нельзя же из-за несчастной любви так себя со свету сживать. Вот ты даже не думай, поняла?

– Я и не думаю, – пробормотала Женька, оборачиваясь. От дверей действительно шла Настя, пятнадцать минут назад оставленная ею в туалете. Что же это получается, ее фамилия Васильева, как и у Андрея? Она его жена? Получается, Виктор отбил у директора завода в Малодвинске не просто девушку?

Не сдержавшись, она задала этот вопрос вслух. Леонова в изумлении уставилась на нее.

– Господи, какой бред, – сказала она. – Что ты себе напридумывала, девочка? Настя – сестра Андрея. Младшая, о которой он, разумеется, заботится. Ему роман с Витенькой с самого начала не нравился. Он предупреждал, что добром это не кончится, как оказалось, прав был, да только Настя его не слушала. Так влюбилась, что даже с братом рассорилась. Видеть его не хотела и разговаривать отказывалась. Представляешь, как бывает?

Женька вполне представляла. Ситуация становилась понятнее. Ссора между Малофеевым и Васильевым произошла не из-за жены или подруги, а сестры последнего. Отчего-то от этой новости у Женьки резко улучшилось настроение. Настя тем временем подошла к столу, налила в стакан морса и начала жадно пить, проливая красную жидкость на белое нарядное платье. Руки у нее тряслись. Женька завертела головой, пытаясь понять, видит ли ее отчаяние Виктор, но того не было в зале. Только бухгалтерша Ирина с раскрасневшимися от недавнего танца щеками стояла у окна, зло наблюдая за расстроенной Настей. Женьке снова стало противно.

Вернулся Андрей Васильев. Лицо у него было загадочное.

– Вам удалось что-то узнать? – накинулась на него Женька. – Что сказал официант?

– То, что я и подозревал. Ларчик просто открывался, впрочем, так всегда бывает.

– Не тяните же, – требовательно сказала Женька, только что ножкой не топнула.

Каким-то внутренним, очень женским чутьем она знала, что, пожалуй, нравится Васильеву, и это позволяло ей чувствовать себя хозяйкой положения. Хороший сегодня вечер, правильно, что она на него пришла, и даже история с кольцом ничего не значит. Найдется оно, а если нет, то Ритуля ее простит. Не убьет же.

– Я обязательно вам все расскажу, – засмеялся Васильев. – Только сначала ответьте на мой вопрос. Откуда у вас то кольцо, Женя?

– Я вам уже сказала.

– Да-да, помню. Это кольцо вашей сестры. Но этого не может быть, понимаете? Оно существует в единственном экземпляре. Поэтому мне интересно, где ваша сестра могла его взять.

Да, черт подери, что не так с этим кольцом?

– Это вообще не кольцо, а парюра, – вздохнув, сказала Женька. – Никак не могу понять вашего к нему интереса, но, кроме кольца, есть еще…

– Серьги и небольшое ожерелье, – закончил Васильев. – Именно эту парюру из трех предметов я заказал в подарок на Новый год для своей сестры Насти, с которой вы сегодня имели слабое удовольствие пообщаться. Она увидела у Светланы Валентиновны, – он кивнул в сторону Леоновой, – набор украшений со снегирями и загорелась, что ей надо похожее. Мерзавец Малофеев отвел ее в мастерскую к ювелиру Лозинцевой, где Настя выбрала по эскизам эту самую сороку. Он обещал ей сделать подарок, а потом подло бросил, и я втайне от Насти заказал не одно кольцо, а весь набор, чтобы хотя бы немного порадовать. И вот я вижу это кольцо на вас, Женя. Разумеется, меня это удивляет, ведь ювелир уверяла, что никогда не повторяется в своих работах.

– И это правда, – горячо поддержала его Леонова. – Лозинцева – уникальный художник. Самобытный. Таких работ, как у нее, ни у кого больше нет.

«Наверное, Ритуля меня все-таки убьет», – мрачно думала Женька, слушая все эти восхваления.

– Мне очень стыдно, – сказала она. – Разумеется, не стоило одалживать у Ритули кольцо, да еще не сказав ей. Просто я знала, что она, скорее всего, не разрешит, а мне очень хотелось его надеть, потому что оно подходит к этой блузке. Звучит глупо, да и поступок детский, понимаю. Но если мы найдем кольцо, то точно спасем ситуацию. Остальные части парюры в целости и сохранности, лежат у Ритули в шкатулке.

– Погодите, Маргарита Лозинцева ваша сестра? – воскликнул Васильев.