Детективный шаг депрессии на льду

Над прахом свободы оставили – ночь,

Ещё бы помочь удивлению – стиля

Узнать – эту странную, старую дочь

О форму – внутри городской тишины,

Что разной игрой покоряет – сомнение

И тянет прелюдию к власти – в любви,

Пока в темноте озаряет – им гений

Такую же осень – под слёт без меня,

Под высшие сферы устройства – души,

Где город в тебе покоряет – волнение,

Как волны от белой стихии – во мне

Всё шепчут и ждут, что напрасно мы – плыли

В своей утопичности всхода – ума

И день этой формой движения – мнили,

Как новая вечности проза – весна.

Она не утонет и будет – привычкой,

Что сила культуры в стихии – в ночи,

Где сотканы сны городской – пустоты

Внутри – от российского образа чувства.

То чувство не скроет природы – зарю,

А тон её власти внутри – отражает

Над городом – мысли, в котором парю

И слов темнота в обоюдной – печали

Не строит на улицах смерти – разгон,

Не думает выжить от страха – в начале,

А только в своей уникальности – ждёт,

Что будет в себе на России – не прятать

Ту пыль одиночества – в вехах людей

И сотканных ливнях внутри – от узора

Пространства угрюмого образа – дней,

Где личности форма идёт – так укромно

И тени – мосты обрываются лихо,

В себе не смущая свой блик – бытия,

Как жил ты внутри одиночеством – их же

И трогал там гордо за сон – от себя,

От верной приметы, шагая под ливнем,

Откуда за городом правом – парит

Тот воли орёл – между истиной слитой

С искусством морального облика – города.

Твой сон означает и эту печаль,

А тени орла развивают – пространство

Над небылью пыли до самого – утра,

Пока в городском расстоянии – снятся

Им – точные формы в российской заре

И мучают волю – прийти по обломкам

Струящихся ливней под словом – внутри,

Как пыль темноты, также близко – и звонко.

Голова – головоломка серых лет

Без меня не ищет почести – портрет,

Без такой среды фатальности – поныне,

Что утопленник в аду, в котором свет

Загорается под камнем сна – в камине

И поэтому от жажды светит – в нас

Та любовь к головоломке – непривычной,

Что гордится думать правом – по себе,

А внутри за этим повторять – портрет.

Если нет ему примера от привычек,

Если дух внутри феноменом – застыл -

Ты опять, как серый камень между – сердца

Ищешь вольный путь от совести – во мне.

Но в камине догорает сон – поэта,

Для других имён и под собой – не ждёт,

Что ещё внутри ты сам – феномен гнёта,

Как обрывок счастья в обществе – своём.

Эта пошлость покорила – день соседний,

Эта рамка аллегорий сном – прошла

И теперь поэт под серым склоном – этим

Хочет выжить из досады – от преград,

Отстраняясь – между наглостью приличий,

Между словом в безрассудстве – бытия,

Что одна в нём голова сегодня – личная,

А другая – в социальной маске я.

Что поделать – стало фоном безразличие

И наивно точит спесь – судьбе назло,

Что укором смыло форму этой – притчи ей

И опять внутри к поэту – подошло,

Чтобы сам он пострадал – за безразличие

И, отнюдь, не вышел автором – в лицо,

Как надменный ювелир причины – следствия,

Что исторгнул выше истины – с концом

Эту схожесть мира пошлости – в привычке я,

Эту низменную наглость – от господ,

Где не стал он думать выше – от приличия,

Только сам писал свой верности – полёт.

И поэтому тот автор выше тени – грёз,

Словно сам – головоломка дерзких лет,

Ищет форму от убытка форы – быть ему

Лишь поэтому – в искусстве мерзких черт.

По Питеру не слышу день тоски

По Питеру шагаю в долю – слов,

Где новый номер, словно не готов,

А старый – на газетной тишине

Ещё не помнит юмора – поныне.

Шагаю в этой куче новостей

И холод будоражит тени – звёзд,

Что ночью шлют манеру – от тоски,

А днём в неё закидывают – пошлость.

Где в нас ещё не слышно – времена

Той старой истины и воли – ренессанса,

Где город снов не обошёл – предел

Внутри своей мечтательной – поры,

А только встал от берега – до слов,

Внутри себе не притворяясь – модой

На слышном теле – около Невы,

Где яхты всё брюзжат – наперебой.

Им киль качает времени – надежды,

Им пошлости черта не ставит – явь,

А день тоски, как мания жить – прежде

Не сносит свой потерянный – аншлаг.

Но выше толстой кипы – от людей

Ещё внутри обрывки этой – правды,

Что в новости вложила тень – вестей

И стало нам дышать сегодня – правом

Ещё удобней в точности – о смысл,

В котором тени мир не перебили,

Не выиграли свой приз, откуда мы

Ему блуждаем в монолитном – призраке.

А Питер всё не свой и точка – ввысь

Ещё летает – в стае белых птиц

Над городом внутри обычной – яви,

Где мы тоску не чувствуем – теперь.

Не ждём вестей, властителей от судеб,

Что живы в том воображении – страха,

Что там плывут по долгой форме – мира

И снова правом окунаются – в Неву,

Чтоб лучше было жить им – перед нами,

Идти внутри по Питеру и – слышать

Свой гул парома мысли, где не взял

Ты вечности прямой сюжет – в себе,

А только ходит в проявлении – мира,

В тебе играет острый век – от правды,

Как тени аналитики, познавшие для нас

Ещё свободу форм внутри – кричать,

Что тень тоски не вышла – на субботу,

Не вышла снова в понедельник – мира,

А плотностью стоит, и что – то ищет

В своей каморке точности – сказать.

Обращай тоску, не умирая в полночь

Обещай внутри не падать – на тоску