Детективы. Боевики. Криминал. Книги 1-38

– Люба, – недовольно сказал он, – давай не будем ахать. На кой хрен ты вообще в это влезла? Ведь сколько раз говорил: что бы ты ни видела – молчи. А в тебе, видите ли, совесть проснулась. В общем, все. Если даже менты вызовут, держи рот на замке. А еще лучше – скажи, что, мол, со слов кого-нибудь написала. Все! – Он отключил телефон. И в это время проиграл вызов радиотелефона. Он взял его.

– Геннадий, – услышал грузный взволнованный голос Александры, – ты мне нужен!

– Что случилось? – равнодушно поинтересовался он.

– Приезжай. Тебя это тоже касается. – Она положила трубку.

– Ну и денек выдался, – недовольно проворчал Геннадий.

– Щербак, – заглянул в комнату молодой светловолосый мужчина, – Кривой звонил. Москвичи интересовались насчет Любки.

– Что? – зло спросил Вячеслав. – Нужно звонить… – Медный вздохнул.

– В городе они, – буркнул Хаджи. – Я сам машину видел и номер узнал.

Вячик коротко выматерился.

– Точно, суки, показания дают, – сказал Филин. Поправив очки, вздохнув, достал сигарету.

– Надо Белкова выцеплять, – предложил Медный. – И узнавать, на кой хрен они сюда заявились. Может, просто за грузом каким приехали?

– Значит, не поняли! – зло бросил Хаджи.

– Звони мусору, – приказал Филин заглянувшей в комнату Клавдии. – Пусть немедленно приезжает…

– Сначала пусть узнает все, – перебил его Вячеслав, – а потом является.

– Звонил Горец, – сказала Клавдия, – просил передать, чтобы вы связались с ним сегодня вечером. Кость вас требует.

Филин, сняв очки, протер их носовым платком и, вздохнув, выругался.

Виктория воспаленными глазами смотрела на телефон. В углу тихо плакала свекровь. Войдя в комнату, Матвей посмотрел на мать, а потом на Вику и покачал головой. – Извини, мам! – Подойдя к матери, кашлянув, Матвей, наклонившись, поцеловал ее в морщинистую щеку. Она со слезами уткнулась ему в грудь. – Прости, мам, – вздохнул Матвей. – Нельзя сейчас расслабляться. Надо Антошку искать. Только вот где? Даже предположить и то нечего. Что же делать? – злясь на себя, спросил Матвей.

– Что делать? – безжизненным голосом спросила Вика. – Никто не звонил.

– Если и сегодня вечером ничего, – сказал Матвей, – будем обращаться в милицию.

– Сразу надо было, – подала голос мать.

– Ты сама вчера говорила, что не нужно в милицию звонить, – сердито напомнил он. – Да и в деревне то же самое сказала, а теперь виноватых ищешь.

– Не надо на нее так, – заступилась за свекровь сноха. – Он ведь у нее единственный внук. У тебя…

– Обо мне не надо, – недовольно бросил Матвей. – У меня их по бывшему Союзу, может, в каждой республике по ребенку. А так, – он развел руками, – не вышло. Стар я, чтоб детей строгать. Да и время такое, что не знаешь, как себя прокормить. Какие уж тут детишки. Хотя и без них хреново. – Вздохнув, махнул рукой. – Поэтому, наверное, Антошку так люблю. Он для меня как сын родной. Ты вот что, вспомни: не было ли у тебя в последнее время каких-нибудь разговоров крупных? В общем, таких, чтоб тебя касались? Мне кажется, Антошку цепанули, чтобы тебя заставить что-то сделать. Но в таком случае почему никто не звонит?

– Не знаю я, – плача, отозвалась Вика. – Ни с кем я не ругалась, и ничего никто у меня не просил. Не знаю.

– Да хорош тебе скулить! – неожиданно рявкнул Матвей. – И ты тоже! – прикрикнул он на мать. – Чего вы пацана заживо хороните?!

Женщины вздрогнули, посмотрели друг на друга и стали вытирать слезы.

– Надо думать, что делать, – по-прежнему с раздражением проговорил Матвей. – А вы слезы льете. Пацана уже отпели, мать вашу, – не сдержался он.

– Да Господь с тобой! – замахала на него мать. – Что ты городишь-то?

– А чего вы скулите? И так настроение в корень сбито, а тут еще вы мокроту разводите. Вика, ты звонила этому депутату?

– Нет его. Он же куда-то уезжать собирался.

– Это с ним тебя соседки видели? – Вика молча кивнула. – Значит, матери в цвет напели, – буркнул Матвей. – А что у тебя с ним? Только откровенно. Мне кажется…

– Ничего у меня с ним не было и не будет, – сердито ответила Вика. – Он сразу, как Колю убили… – Проговорив это страшное слово, не удержавшись, снова заплакала.

– Пришел к тебе, – нетерпеливо продолжил Матвей. Она кивнула:

– Я была благодарна Леше. Все-таки он был рядом, когда было особенно тяжело. Знаешь, мне почему-то все время было страшно. Не знаю почему, но страх постоянно преследовал меня. И только из-за этого…

– Понятно, – разочарованно протянул Матвей. – Значит, с ним у тебя все нормально. Я чего спросил-то – мысль появилась. Может быть, ты ему того… – подыскивая слово, замолчал. – Ну, в общем, надежду дала на то, что вместе будете. А Антошка ему на хрен не нужен. Вот…

– Нет, – помотала головой Вика, – он говорил, что будет Антошке хорошим отцом…

– Замолчи! – закричала свекровь.

– Мамка! – заорал Матвей. – Хватит! Если бы что-то было, хрен бы Вика сказала! Черт тебя побери! – не сдержался он.

– Спасибо, сынок, – кивнула мать. – Колька бы такого никогда не сказал. А ты…

– Да знаю я! Я у тебя всю жизнь хреновый был.

– Перестань, – попросила Вика. – Не надо так на мать. Ведь у нее убили сына, а теперь пропал и внук. Не надо.