Детективы

Он не без удовольствия увидел, как Шабёй покрывается краской и отводит глаза. Филипп решил сохранять свое превосходство до конца.

— О, черт! — воскликнул он, хлопнув себя по лбу. — У меня же мотор в машине работает… Надо, пожалуй, выключить… Вы подождете здесь или…

— Я ухожу… ухожу, — сказал Шабёй.

Он надел толстые меховые перчатки, поднял воротник пальто, которое так и не снял, и вышел вслед за Филиппом.

На тротуаре они расстались. Филипп, который ничего на себя не накинул, дрожал от холода. Он выключил зажигание, закрыл машину и быстро вернулся в дом.

Запирая дверь на засов, он рассмеялся беззвучным смехом. Раймонда и он хорошо поработали. Раймонда особенно! Только куда она пошла, где он сможет ее найти?

— На сей раз, милый, ты не посмеешь сказать, что не струхнул!

Голос упал сверху, да так неожиданно, что Филипп резко повернулся. Раймонда спускалась по лестнице… Они бросились в объятия друг к другу.

— Ты была восхитительна, дорогая, неподражаема, великолепна…

Ни один из эпитетов не устраивал его в полной мере, она же выслушивала похвалы с полуопущенными веками, томно потягиваясь, как кошка, которую гладят.

— Если бы ты знала, — сказал он, — как я рассвирепел, когда ты предложила подождать.

Она тихонько рассмеялась, укусив его за ухо.

— Может, этого и не было видно, — созналась она, — но я вся дрожала от страха. Мне придало уверенности то, что ты сразу понял, что я выдала себя за подругу.

— Просто я слышал часть вашего разговора…

Они вернулись в гостиную, живо обмениваясь впечатлениями, поздравляя друг друга, соединяясь в радости, которую принес им их успех.

Записка псевдо-Симоны Леруа, которую Филипп бросил в камин, тоже радостно вспыхнула.

Раймонда, исчезнув на минуту в кухне, вернулась с двумя бокалами и бутылкой шампанского. Озорничая, они чокнулись за здоровье инспектора, за его бестолковость и за его нежные чувства к прекрасной мадам Леруа… Успех ударил им в голову даже больше, чем хмельной напиток.

Часы пробили семь. Раймонда опустошила свой бокал и встала.

— Милый, уже поздно. Пора, наверное, ехать. Филипп нахмурился.

— Ты по-прежнему жаждешь составить мне компанию?.. А ты уже не хочешь? — захныкала она. — Почему, скажи? Что я сделала? Ты можешь меня в чем-то упрекнуть?

Раймонда плохо переносила шампанское, и он приготовился увидеть, как она зальется слезами.

— Ты же прекрасно знаешь, что нет. Ты вела себя выше всяких похвал.

— Тогда почему ты отказываешься брать меня с собой?

Он ничего подобного не говорил, но раз уж она сама допускает такую возможность…

— Визит инспектора заставил меня задуматься. Немного захмелевшая, она обратила в шутку малодушие своего собеседника:

— Пф… Из-за какой-то случайности.

— Случайность, которую пустяк мог превратить в катастрофу! Мы не застрахованы ни от каких случайностей.

Эта по крайней мере открыла Филиппу глаза на то, какую оплошность он совершит, взяв Раймонду с собой.

Любой, даже безобидный инцидент, случайная встреча… Да разве можно все предусмотреть!

— Кто нам докажет, что Шабей принял за чистую монету все, что я ему наговорил? — продолжал он. — А если у него возникнут сомнения относительно наших с тобой отношений, или он не поверил, что я не знаю твоего адреса… А если он сейчас караулит нас на улице?

— Хорошенький же вид у него будет в такой холод, — съязвила Раймонда.

— А какой вид будет у тебя в тот момент, когда он приедет нас арестовывать? Какие объяснения ты ему предоставишь, если он поинтересуется причинами нашего шарлатанства?

Без зазрения совести, ибо он ничуть не сомневался в своей правоте, Филипп сеял тревогу в душе Раймонды.

— А если, в довершение всего, он отвезет нас в комиссариат. Ах, да, тогда идиотский вид будет уже у нас с тобой!

Раймонда снова упала в кресло, все оборвалось у нее внутри…

— Я поеду один и постараюсь обернуться быстро, — сказал Филипп. — Еду всю ночь, завтра днем встречаюсь с нотариусом и сразу же назад… в общем, ты остаешься одна лишь на одну ночь.

Она все еще продолжала хмуриться.

— А если он тебя не примет, если он куда-нибудь уехал на несколько дней?

— Еще не поздно позвонить… У меня где-то был записан его номер…

— Тогда звони прямо сейчас.

Это означало косвенное принятие условий Филиппа, а значит, и отказ сопровождать его в поездке.

— Ты смелая, — сказал он и поцеловал ее. — Смелее, чем я предполагал.

Теперь он знал, что ее вполне можно оставить на некоторое время одну.

С Аркашоном он связался почти мгновенно. Нотариус ему ответил лично, и встреча была назначена на утро следующего дня. Филипп бодро повесил трубку. Все шансы были на его стороне, и он рассчитывал умело ими воспользоваться.

— Чем раньше я уеду, тем будет лучше.

Он оделся потеплее и дал последние инструкции: свет включать только в спальне, окно которой должно быть занавешено одеялом. Когда они погасили все лампы на первом этаже, Раймонда, в темноте, прижалась к нему и прошептала:

— Будь осторожен. И поскорее возвращайся!

Ей очень хотелось задержать его еще ненадолго, но он проявлял нетерпение, и она отступила. Снаружи двигатель несколько раз чихнул, поплевался, прежде чем согласился завестись.