Дети-404

– Как только мне исполнится 18 лет, я буду участвовать во всех мероприятиях, посвященных ЛГБТ-тематике. И защищать свое человеческое право любить того, кого хочу.

Сова, 15 лет (Санкт-Петербург):

– За меня это никто не сделает. В мире можно целиком и полностью рассчитывать только на себя.

Оля, 15 лет (Зеленогорск):

– Потому что такая дискриминация не менее ужасна, чем нацизм, сексизм или расизм.

Лиза, 17 лет (Санкт-Петербург):

– Хочу жить в обществе, в котором нет глупых и необоснованных предрассудков.

Наташа, 17 лет (Новосибирск):

– Никогда не смирюсь с давлением государства.

Дмитрий, 17 лет (Белгород):

– Жить закрыто ни в коем случае нельзя, это для трусов, но не для меня. Надо открыто добиваться своих прав.

Нюта, 17 лет (Щекино):

– Бороться за свои права, за право называться человеком. Уехать можно, но есть и другие, которые уехать не могут… А одни они не справятся. Думаю, надо держаться вместе, вылезти из укрытий и хотя бы раз оказать достойное сопротивление.

Дарья, 15 лет (Иркутск):

– Мы ничем не хуже других, чтобы скрываться.

Анжела, 14 лет (Москва):

– Буду! Мы обязательно заживем в равноправной стране!

Полина, 14 лет (Москва):

– Если люди не хотят отстаивать свои права – у них никаких свобод никогда не будет. Очень удобно управлять народом, который сам не знает, чего на самом-то деле хочет.

Мария, 16 лет (Москва):

– Надеюсь, что когда-нибудь мой голос будет иметь значение. И тогда начну бороться за права ЛГБТ. Не разрешение гей-парадов, упаси господь, нет. Но элементарное демократическое разрешение вступать в брак у нас должно быть.

Саша, 16 лет (Санкт-Петербург):

– Мне противно от страны, на каждом углу которой кричат о толерантности, но только по отношению к людям другой национальности. И все.

Оля, 17 лет (Санкт-Петербург):

– Если меня будут дискриминировать – ничего, переживу. Но если кто-то посмеет обидеть любимую – терпеть не стану. И проходить мимо несправедливости в любых ее выражениях тоже. Если нужно, я всегда готова к борьбе за права человека.

Катя, 17 лет (Южно-Сахалинск):

– Хочу помогать ЛГБТ, особенно подросткам. Я понимаю, насколько им тяжело. Сама через это прохожу. Даже сейчас, если в школе поднимаются такие вопросы, как однополые браки или отношения, я всегда оказываюсь единственной, кто их защищает и поддерживает. Я не считаю, что это плохо. Даже наоборот. Что постыдного в том, что я лесбиянка (или мой друг – гей) и мы хотим жить, как все? Иметь семьи, детей, жить без страха?

Не могу не заметить, что многие подростки (впрочем, как и взрослые) ошибаются, считая, что ЛГБТ-активизм обязательно подразумевает только «выходить на улицы с плакатами и получать по морде». На самом деле он многогранен и многосторонен, и в нем каждому желающему найдется место. Если у вас отлично получается работать с информацией – вы можете подыскивать серьезные и доступные просветительские материалы о гомосексуальности и знакомить с ними других, например вести блог. Если вы чуткий человек и легко находите доброе слово для того, кому плохо, – всегда есть люди, которым нужна помощь. Даже если вы просто открылись паре знакомых или родственников и они стали относиться к ЛГБТ терпимее – вы уже немного изменили этот мир123.

Заниматься активизмом или нет – личное дело каждого. Остаться в России или уехать за границу – личное дело каждого. Не осуждайте никого за их выбор и не терзайтесь за свой. Жизнь одна, и каждый сам решает, как ее провести. Нет ничего постыдного в желании жить без страха, тихо и спокойно, жить, «как все». Хотелось бы только, чтобы это желание не перерождалось в конформизм, из которого вырастает возмущение каждым, кто не приспосабливается и не молчит. Не раз и не два мне писали негодующие геи и лесбиянки, которые утверждали, что именно из-за нас – активистов – все беды, из-за нас государство приняло «антигейский» закон, а люди стали очень агрессивно настроены. Политолог Ирина Соболева писала об этом: «…Опрашивать население в авторитарных обществах довольно тяжело. Люди одновременно жалуются на плохую жизнь и при этом на всякий случай хвалят власть. Толку от таких опросов мало. <…> Мы изучали, заставили ли эти законы [о запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений] как-то поменять свое поведение представителей ЛГБТ. К моему удивлению, наибольший процент наших респондентов… согласились с политикой властей. То есть лесбиянки и геи сочли, что ненависть общества к ним – это их собственная проблема. Совершенно нерациональное поведение, которое обусловлено желанием фальсифицировать собственные предпочтения и подстроиться под большинство (и глубинным страхом и нежеланием нести издержки нонконформизма)»124.