Дети Агамемнона. Часть I. Наследие царей

— Однажды трон Фтии станет моим. Твой отец наверняка уже принял к сведению, что наш союз укрепит отношения между двумя народами. К тому же я буду оберегать тебя, стану самой надежной опорой в жизни. А смазливые мужчины вроде этого микенца не способны ни на что путное. Им нечего тебе предложить. Только посмотри на Ореста: этот слабак отказался от престола и наверняка этим гордится! У него больше нет ничего, кроме кучки кораблей… Уж не знаю, что на меня нашло, когда я счел его соперником! Да и микенцев ты не особенно жалуешь, так что прости меня за необоснованные подозрения.

Выражение лица Неоптолема демонстрировало, что он совершенно успокоился и, более того, обрадовался своему «удачному» ответу. Пользуясь тем, что его подруга хранила молчание, мирмидонец уверенно закончил:

— Теперь я с чистым сердцем отправлюсь отдыхать. Мы обсудим это еще раз после праздника. Доброй ночи!

Со смехом он сбежал вниз по ступеням, оставив Гермиону в одиночестве. Девушка не ответила и даже не шелохнулась, потеряв дар речи от столь неприкрытого нахальства.

Осталось лишь надеяться, что отец послушает ее, а не мирмидонского царевича… Отказать Неоптолему она могла и сама, однако все зависело от воли правителя Крита.

Гермиона в глубине души понимала, что ее могут ожидать неприятности. Но она еще не догадывалась, к каким событиям приведет сегодняшний вечер. Намечалось противостояние, которого никто не мог предвидеть.

* * *

Удар за ударом звенела бронза. Бойцы то расходились, то сближались вновь. Орест с великим трудом удерживал заданный темп поединка, однако сегодня ему удалось продержаться значительно дольше обычного.

Они с Пиладом вот уже несколько дней тренировались на настоящих мечах — на этом настоял сам учитель, утверждавший, что занятия с деревянными палками хороши лишь вначале. Ореста следовало подготовить к реальным поединкам, а для этого необходимо ощущать боль и страх.

Царевич успел получить несколько порезов — не спасал даже доспех. Однако Орест не возражал, ведь Пилад оказался абсолютно прав. Микенец уже лучше контролировал свои атаки и продумывал защиту. Хотя сын Агамемнона еще не мог противостоять более опытному бойцу, все же нельзя было отрицать, что нынешний Орест стал сильнее и проворнее.

Сегодняшний бой закончился предсказуемо; меч Пилада пробил оборону Ореста, с силой ударив по нагруднику. Микенец отступил и с улыбкой поднял руки, признавая поражение.

— Не так уж и плохо, — Пилад одобрительно кивнул, — Продержался дольше, чем вчера. Работы предстоит еще много, но из тебя получился способный ученик.

— Но я все равно проиграл, — Орест неуклюже скинул доспехи; после битвы их тяжесть чувствовалась особенно сильно. — Иногда мне не верится, что тебя вообще можно одолеть. Уж слишком ты быстрый.

— В жизни может случиться всякое, мой юный друг. Я никогда не считал себя лучшим.

— К чему такая скромность? — Орест усмехнулся. — Почему бы тебе не заявить, что ты всего лишь второй… после Ареса, например?

— Скромность украшает мужчину. А я предпочитаю быть добродетельным. Но если уж говорить начистоту… — Пилад насмешливо сощурился. — Хороший воин и правда способен на многое! Например, взмахом меча я могу лишить летящего комара мужской силы, оставив его самого в целости.

— В первый раз слышу, что у комаров есть мужская сила.

— Раньше была… Но я же бью без промаха! Теперь они меня боятся и никогда не кусают.

— Мойся ты почаще, кусали бы! Твое воинское искусство здесь ни при чем, а вот запах из подмышек сейчас способен и быка уложить.

— Какая бесстыдная ложь, микенец! Впрочем, ты и сам не розовыми лепестками благоухаешь.

— Хорошая тренировка была! Я такой мокрый, словно целый день таскал камни! — Орест наигранно вытер пот со лба. — Если ты не намерен дальше гонять меня, предлагаю сходить к морю и немного освежиться. Что думаешь, бессердечный мучитель?

В глубине души Орест не мог не удивляться тому, что им с Пиладом удалось найти общий язык и теперь они могли так просто направляться вместе к побережью, подшучивая друг над другом.

Временами мрачный и нелюдимый, равно скорый на шутку и грубость, Пилад был намного старше Ореста, но держался с ним открыто и на равных. К тому же учитель оказался удивительно образован, несмотря на грубый вид и шрамы, выдающие в нем больше бойца, чем мыслителя. Пилад знал множество легенд и немало путешествовал, а когда он бывал в приподнятом настроении, то рассказывал поразительные истории о нравах и обычаях народов, проживающих вдали от моря.

Команда довольно быстро привыкла к хмурому и некрасивому, но отзывчивому воину. Даже Дексий со временем начал миролюбиво относиться к выходцу из Фокиды. Когда Акаст во время гребли перегрузил кисть руки и продолжал работу превозмогая боль, именно Пилад обратил на это внимание. Он отправил гребца отдыхать, взялся за весло и уже не вставал до конца смены. И при этом ни разу не сбился, будто с младенчества постигал искусство гребли. Такой поступок расположил к нему всех людей с «Мелеагра».