Дети Агамемнона. Часть I. Наследие царей

Ортинава замолчал. Он посмотрел в вечернее небо, глубоко вздохнул и лишь затем закончил мысль:

— Мои девочки были бы живы. Ради этого я бы отдал все золото мира. Да и землю бы тоже… начал есть.

— Понимаю, — Ассарак отвел взгляд. Он явно испытывал вину за то, что разбередил раны в душе собеседника.

Ортинава пожал плечами:

— Увы, я умею драться, но не воскрешать мертвых или обращать время вспять. А значит, постараюсь отомстить за всех, кто погиб из-за этой войны.

— Тогда я тоже хочу задать тебе вопрос.

— Попробуй.

— Представь, что ты отомстил всем, кто грабил твой дом. Нашел и убил каждого… Что будешь делать дальше?

— Убивать других микенцев, — буркнул Ортинава. — По крайней мере тех, кто держит в руках оружие.

— А когда убьешь их всех?..

— Спроси еще раз, когда сдохнет последний микенский солдат. Не вижу смысла в этом разговоре сейчас.

— Говорю тебе, Ортинава, ты ничего этим не добьешься. Постарайся думать не только о мести! Найди в себе силы, чтобы жить дальше.

— От тебя одно расстройство, старик. Не хочу я продолжать этот разговор. Давай спать! Завтра будет долгий день и трудная дорога.

Они легли друг напротив друга. Ассарак свернулся в клубок, подложил под голову кулак и почти сразу захрапел с приоткрытым ртом — трудный переход его утомил. Ортинава лежал на спине с открытыми глазами и считал звезды. Заснуть ему удалось лишь под утро.

На следующий день их настигли микенцы.

* * *

Основные силы Львиного города сражались где-то далеко на западе. Но множество мелких, легко вооруженных отрядов действовало отдельно от микенской армии. Солдаты разбредались по округе, как муравьи, грабили дома и поджигали урожайные поля. Подобный способ ведения войны вызывал отвращение у Ортинавы. Однако, как бывший солдат, он хорошо понимал удобство такого решения.

Микенская армия стремительно продвигалась вперед: ей не требовалось возиться с охотниками и землепашцами в каждом мелком селении. А те, в свою очередь, не успевали ни собраться для организованного сопротивления, ни бежать в крупные города… Чтобы вырезать стариков, детей и женщин, сжечь дотла десяток хижин, хватало и горстки обученных микенских бойцов.

Именно к такому отряду в плен и угодили Ортинава с Ассараком.

Солдаты пришли на рассвете: то ли заметили вчерашний дым от костра, то ли обнаружили следы путников на земле — уже не имело значения…

Ортинава со сгустком крови выплюнул выбитый зуб и проверил веревку, стянувшую запястья. Узел держался крепко — порвать путы не получится. Да и с Ассараком все равно не уйти далеко — Ортинава покосился вправо, где лежало скрюченное тело старика. Их обоих избивали… Но отчего-то не прикончили.

Микенцев было пятеро: сильные, высокие мужчины, каждый был вооружен мечом. Ортинава не очень хорошо разбирал вражескую речь — мешало непривычное произношение, — однако все же смог понять, о чем они спорили.

Трое считали, что пленников нужно хотя бы пару дней подержать живыми — пусть укажут, где находятся поселения, тайники или лагерь местных. Двое других же называли Ортинаву и Ассарака обычными беглецами без еды, ценных сведений и товарищей, а потому требовали прикончить их немедленно.

Один из микенцев подошел к Ортинаве вплотную и толкнул ногой в бок:

— Ты понимаешь меня, дикарь?

Ортинава промолчал.

— Я с тобой разговариваю, собака! — рявкнул тот и ударил сильнее. Ортинава закусил губу, но по-прежнему не ответил.

— Оставь его, Атанай. Посмотрим, как наша птичка запоет позже! А пока пусть храбрится, ему недолго осталось. — заявил другой микенец, постарше. Видимо, предводитель маленького отряда. Тот, кого назвали Атанаем, подчинился. Бросив злобный взгляд на пленника, он вернулся к другим воинам.

Враги продолжали спорить. Деталей Ортинава разобрать уже не смог — микенцы собрались полукругом и говорили приглушенными голосами. Но он был уверен: ничего хорошего ожидать не следует.

Неужели так он и умрет? Не отомстив Львиному городу?..

Его худшие опасения подтвердились, когда микенцы подняли Ассарака на ноги и оттащили в сторону.

Они решили начать с пытки старика. Возможно, хотели устрашить Ортинаву? Или решили оставить его на потом как более крепкого… Воин зажмурился; прикрыть уши из-за связанных рук он не мог, поэтому приготовился терпеть ужасающие вопли. Но ничего подобного не произошло.

После первых же угроз Ассарак расплакался и начал рассказывать все, что знал. Микенцам даже не пришлось причинять старику боль. Слушая его сбивчивое, торопливое повествование, Ортинава даже позабыл о своем бедственном положении…

Когда Ассарака привели обратно, тот сел спиной к своему спутнику и склонил голову. На него было жалко смотреть.

— И как это понимать? — процедил Ортинава. Тихо, чтобы никто из микенцев не услышал.

Ассарак не ответил, а только сильнее напрягся. Его тощие лопатки и локти нелепо торчали — старика явно связали грубее, чем Ортинаву. Удивительно, как все это время он молча терпел боль… но под страхом нового избиения сразу же сломался.

Странным казалось и другое. Все, что Ассарак сообщил микенцам, было в новинку для самого Ортинавы!