Дети ангелов

– Вас приглашают на Великое Собрание Двенадцати. Оно состоится через три дня, ровно в 9:00 – Страж-посыльный поклонился Учителю и убыл.

Программа началась без Виктора.

Прошла неделя.

«Значит, Георгий уже прибудет обратно. Ну что ж, вслушаемся в него» – Алексий предполагал, что за отсутствием Виктора в программе она будет исключительно прекращена.

Он сделал должное, охраняя своего ученика от непоправимых последствий для ангела за самонадеянный выход из земной оболочки «солнечного ребенка».

Рядом с Залом Силы собрались трое. Учитель, Сименон, куратор Георгия, и Назарет. Его одежды опять переливались всеми оттенками красного.

– Великое дело! Какое великое дело было вложено в него! А я вещал! До́лжно ли стихии творить важное! – Назарет впился взором в учителя.

– Помыслы ваши мне неведомы. Представьте их яснее. – Учитель спокойно лицезрел наставника Виктора.

– Так есть. Ваш ученик разрушил программу, сотворенную величайшими!

– Назарет, вас просят, – секретарь Собрания указал в сторону.

Они остались вдвоем с куратором Георгия. Наступило молчание. Алексию нестерпимо хотелось задать единственный вопрос.

«Ждать. Не позволять себе творить ненужное». – Учитель погрузился в размышления.

Вторым вызвали Сименона. Назарет, ставши бордовым, удалялся в своем направлении. Он даже не взглянул на Учителя. Время остановилось. Учитель ждал. Мудрость его была велика. И вряд ли кто мог предположить, насколько невероятна была сила его.

– Вас просят.

Алексий двинулся на встречу всем решениям этого запутанного деяния.

Столов, обычно расставленных в виде подковы, не было. Разглядеть Престолов было крайне сложно. Двенадцать колес будто соединились в одну линию. В многочисленных глазах каждого бушевало пламя. Стена огня встретила Алексия гулом и громким потрескиванием. Учитель ждал. Раздавшийся металлическим скрежетом голос заставил Алексия выпрямить спину.

– Путевой фолиант «Дарцы» исключен из памяти. Программа закрыта и восстановлению не подлежит. Связь с ангелом Виктором запрещена. Его рейтинг обнулен. Дата его возвращения не известна. При возвращении в сегменторий возвратить в третье собрание. Начать повторное его обучение. Истине быть! – Престолы исчезли, не оставив и следа.

Алексий умиротворенно смотрел на пики уральских гор, в окружении которых находился Зал Силы. Их было ровно двенадцать. Припорошенный снег рисовал на их вершинах свои причудливые узоры. Ниоткуда пришедшее облако на мгновенье накрыло Зал Силы вместе с Алексием. Когда дымка исчезла, учитель увидел, как двенадцать белых голубей, будто нарисованных на пиках, раскрыли свои объятья. Он распростер руки, вторя им, и стал кружить вокруг своей оси.

– Господи, славься! – его могучий голос эхом полетел по всему Седьмому Небу. В этот момент многие, слышавшие родной голос Учителя, улыбнулись и приложили руки к своим сердцам.

В сегментории потекла жизнь своим чередом. Как будто и не было никакой программы и ее участников.

Алексию поведали про Георгия и его странное поведение на Земле. Самой чарующей загадкой было его возвращение в свою отработанную оболочку. Никто не мог понять, как у него получилось запустить земное тело, которое было настроено на уничтожение.

Многие толки ходили тогда между стражей про то, как два их лучших собрата таинственно застряли на Земле. Но со временем и они прекратились.

* * *

Георгий весь день провел в неустанных мыслях о произошедшем. Его разум сковывала мысль о том, что он вернулся в свою оболочку. Запрограммированная на определенный срок, она не могла более служить ему. Георгий страшился мысли о том, что его ждет впереди. Он знал, что до́лжно происходить с отработанным телом «солнечного ребенка». Через день оно начнет разлагаться, а через три его закопают в кладбищенскую землю.

Я умру заживо… Они меня зароют! Господи, помоги! Отче, не оставь меня! Господи всемогущий, услышь меня! Призываю к состраданию Твоему, Отче!

Первый раз Георгий испытывал страх. Липкое и отвратительное чувство заполнило его без остатка. Каждая частица его существа пропиталась ужасом неведомой смерти.

В бокс зашел какой-то человек и стал менять раствор в капельнице.

– Позовите Емельянова! Немедленно! Человек, ты слышишь меня?

Но медбрат был занят процедурой.

– Позови профессора, только он может меня спасти! Человек! Емельянова! Немедленно!.. Спасите меня, ЛЮДИ!

Закончив, мужчина вышел из бокса.

«Господи, помоги людям спасти меня! Господи всемогущий, соверши чудо Свое на земле. Спаси дитя Твое земное и небесное… Спаси нас, Отче…» – Георгий впал в отчаянье. Страх уходил, уступая место гневу.

«Почему я?! Почему? За чьи грехи я должен умирать? Я не понимаю… Я лучший из лучших. Я храбр и стоик. Я…» – Георгий остановил поток сознания. Он стал методично вспоминать каждый день с момента своего начала. Сознание вернуло его прекрасное прошлое. Георгий забылся.

* * *

В это утро Емельянов собрал консилиум. Совместно они должны были проанализировать хронологию лечения. Профессор надеялся услышать то, что он, возможно, упустил в лечении своего любимого пациента.