Дети ангелов

– Меня заковали вновь в оболочку. Ведаешь ли ты силы зла в себе? Но что творил со мной демон – немыслимо… Я воедино возненавидел. Ведомо, скоро ослаб, и страх сковал сознание мое. Он поселился, торжествуя праздник отчаянья. О! Кто только не прибыл на этот адов пир! И гнев, и зависть, и боль, и разочарование. Во мне поселились демоны. Они раздирали мою душу. Я кричал от боли. Но люди отвернулись от меня. И не было силы на Земле спасти меня. Я стал молиться. Неистово и исступленно. Я просил Бога сжалиться надо мной. Смерть страшила меня, а Дьявол искушал. Вера единая спасла меня. Истинно, верой в Отца нашего дышал я, умирая. И я лицезрел свет. Он ослепил меня. Я ослеп. Во мне поселилась боль. Ведаешь ли ты физическую боль? Не мог помыслить я об этой страшной каре. Она убивала меня. Мое тело как будто резали пилой. Возвращались и опять пилили. Глаза лопались. А в голове был… этот невыносимый звук. Кап…Кап… – Он схватил свою голову руками и сильно сжал, вновь переживая прожитое.

– Все прекращалось только ночью, – продолжал ангел. – И тогда такая благодать входила в меня! Покойное умиротворение лечило мои раны. Но утром все начиналось вновь. Вновь, и вновь. Я стал молиться. Я мечтал о смерти. Невозможность избавления от страданий уничтожала меня, оставляя в сознании только раздирающую на куски боль… Ведал ли я столь могучую радость как в тот день, когда увидел вас, собратьев моих? Ведал ли я величину отчаяния, когда вы отвернулись от меня? Адова преисподняя мне была краше. И только ты поверил в мое спасение. Ты слился с моими ранами, облегчая страшные страдания моей души. Воистину ты бесстрашный! – Георгий посмотрел на Виктора восхищенным взглядом. – Ты спас душу мою. Ведаешь ли ты истину спасения? Ведаешь! Я искал тебя, дабы услышал ты. Я воистину узрел свое предназначение. Все во мне перевернулось. Если бы не эта экспедиция на Землю, если бы не эта смертная пытка… Сколько бы еще времени я жил во тьме неведения? Мы часть от части! Ты брат мне! И ныне и присно и во веки веков! Я буду рядом, ведай! Мы вместе. Все возможно исправить!

И два ангела, два бесстрашных воина неба, отныне соединились, излучая изумрудный свет царствия Божьего.

– Мы воплотим с тобой программу на Земле! Мы едины! Мы сотворим должное!

– Истине БЫТЬ! – хором сказали они.

– Теперь о насущном, – перешел к делу Георгий. – Нам не успеть найти шестнадцать неприкасаемых. Я изведал все больницы. Столько материала нам в срок не собрать.

– Я мыслил об этом, – кивнул Виктор. – Больницы есть самое надобное, что может быть. Второй помысел, где мы можем лицезреть надобные души, электропоезда.

– Что это? – Георгий вопросительно глянул на собрата.

– Однажды мне пришлось передвигаться со своим «лютиком» на этом странном инструменте. Еще раньше я изучил места их скопищ. Мест множество, и «лютиков» там более чем надобно.

– Верую! До́лжно испытать.

– Тогда с милостью Господа! – взор Виктора слился с помыслами брата.

– Виктор, смотри! – Георгий указывал на ангела, приближающегося к ним.

– Собратья! – воскликнул тот. – Ведомо ли мыслить, как рад вам! Душа моя ликует! Я только что стал свободен и отправился на ваши поиски. Молитвами Алексия появился я на Земле. Мне должно поведать вам помыслы Учителя.

Это был Пантелеймон. Он сиял от счастья. Пантелеймон учился в начальной школе и подавал большие надежды. Он был лучшим учеником очередного созыва.

– Доброта Учителя не ведает границ! – Виктор с Георгием по очереди обняли ангела.

Они не менее были рады видеть посланца их великого Алексия.

– Готовы вслушаться в тебя со всем вниманием!

– Главное, – поспешил сказать гость, – Виктор, твой рейтинг аннулирован и указом великих Престолов тебе до́лжно по прибытии отправиться в начальную школу для повторного обучения. А про тебя, Георгий, нет никаких вестей. Ты исчез, и никто не ведает, что с тобой. Все в этой программе было странно с самого начала. Ее закрыли без права восстановления. Вам не до́лжно ее продолжать.

Виктор спокойно слушал ученика школы. Его лицо выражало принятие и умиротворенность. Георгий, напротив, был сильно напряжен.

Пантелеймон замолчал и радостно посмотрел на ангелов, думая о том, как же быстро осуществилась его мечта найти пропавших участников загадочной программы.

– Что ты мыслишь, Виктор? Неужели, когда мы так близко к мечте, мы оставим помыслы о лучшем? Но так не до́лжно быть! – Георгий все больше неприятно возбуждался от мысли вернуться в сегменторий простоволосым стражем.

– Я мыслю о продолжении программы, – отозвался Виктор. – Мой путь проложен в школу. Со всем смирением я исполню Волю Великого Собрания. Но впереди у меня восемь дней свободы. Я не связан обязательствами. Я стоик и… как все знают, стихиен. Нет мне ныне суда выше, чем я сам. Все, что до́лжно – истиной станет. Но ты?! Так ли надобно тебе сие безумство? Твои подвиги никто не оспорил. Ты можешь загубить свое достоинство, если продолжишь со мной путь! Ведомо мне, брат мой: мыслить о будущем своем сейчас для тебя важнее важного!