Дети Антарктиды. Лед и волны

Не отрывая взгляда от восточников, тот кивнул ей в ответ и махнул рукой, чтобы девушка возвращалась. Но она почувствовала напряжение, мгновенно возникшее среди людей после её слов, и предпочла остаться, засунув руку в карман.

— Они ждут, — негромко напомнил Олег Викторович.

Вадим Георгиевич издал задумчивое мычание, прошёлся глазами по толпе и громко ответил:

— «Восток» переживёт эту зиму. Как только мы вернёмся, «Прогресс» выделит вам достаточное количество еды. Даю вам слово.

— Поклянись, — прошептал староста.

— Клянусь, — немедленно ответил тот.

Олег Викторович подошёл к прогрессисту, положил руку в карман (Матвей заметил, что его движение не осталось без внимания Нади, коснувшейся рукояти пистолета, спрятанного за поясом) и достал оттуда подвеску, изъятую у него вчера.

Увидев её, Вадим Георгиевич потянулся было к ней, но Олег Викторович отдёрнул руку и ещё раз напомнил ему:

— Ты поклялся, прогрессист.

После чего отдал ему подвеску.

— Ну, всё, расходимся! — велел староста. — Матвей предупредил меня, что скоро сюда заявится буря! Не мне вам говорить, как это опасно. Все по домам, живо, живо!

Вадим Георгиевич осторожно положил золотую цепочку в карман и молча зашёл внутрь вездехода.

— Следите за ним в оба глаза, ребятки, — староста по-отечески дал наставление Матвею и подошедшему к ним Йовану. — И за собой следите. Вы нужны нам здесь для предстоящей зимы, оба.

— Вернёмся, Олег Викторович. Никуда не денемся! — уверил его Йован.

Староста по очереди обнял каждого из них, как следует похлопав по спине.

Тем временем Матвей смотрел на расходящихся восточников в надежде увидеть Арину. Неужели не придёт? Даже сейчас?

Но вместо неё появилась она. Возникла, словно призрак, как и несколько дней назад, напоминая ему о случившейся трагедии.

Она приблизилась к ним. Матвей заметил в её руках свёрток из грубой шерсти, крепко завязанный кожаными ремнями.

— А, Валерия Анатольевна, ну, здравствуйте… — поприветствовал её грустным голосом староста, отвесив лёгкий поклон.

— Здравствуйте, Олег Викторович, — ответила она хрипловатым голосом. — А я…

Её руки, державшие свёрток, слегка дёрнулись. Женщина хотела было посмотреть в сторону Матвея, но увела взгляд в сторону. Её губы задрожали так, словно она готовилась вот-вот зарыдать.

Сам же Матвей чувствовал страшную неловкость. Присутствие Валерии лишало его дара речи. Ему всё мерещилось, что скажи он хоть слово, даже самое безобидное, то непременно сделает ей только хуже.

И всё же, набравшись храбрости, он попытался хоть немного сдвинуть тот невидимый барьер, образовавшийся с момента их последнего разговора почти год назад.

— Валерия Анатольевна, я…

Женщина резко посмотрела на него своим скорбящим взглядом, и Матвей был уверен: сейчас она ударит его. Совсем как в тот день, когда он, будучи более не в силах вынести муки совести, сообщил, что бросил её сына на растерзание мерзлякам.

Собиратель даже ощутил жгучее прикосновение её холодной ладони к щеке и приготовился получить его, вполне заслуженно. Но вместо этого она лишь грубо всунула ему кожаный свёрток и поспешила уйти, делая размашистые шаги по глубокому снегу.

— Эй, нам пора! — крикнула показавшаяся в дверях Надя.

— Матвей, ты как? — Олег Викторович коснулся его плеча.

Матвей ощущал себя опустевшим сосудом, из которого вылили всё живое. Он крепко сжал свёрток и слегка прижал его к себе.

— Порядок, — соврал он старосте.

По улице разнёсся звонкий гудок. Прогрессистам не терпелось скорее убраться отсюда.

— Ну, видимо, пришла пора нам прощаться, — Олег Викторович вытянул руки и ещё раз обнял их по очереди. — Берегите себя, ребята, слышите? Теперь на вас вся надежда.

— Присмотрите за «Полярным Переполохом», Олег Викторович, — попросил Йован. — Что б там убирались вовремя, пыль не разводили…

— Да прослежу я за твоей столовой, успокойся!

— За баром! — поправил его здоровяк.

— И вы себя берегите, Олег Викторович, — попрощался со старостой Матвей. — Всех наших берегите.

— Вот уже тридцать лет берегу, справлюсь.

Матвей кивнул, шагнул вслед за Йованом на ступеньку, ведущую к двери вездехода, и ещё раз обернулся.

Арина, ну, где же ты? Зачем ты вот так поступаешь со мной?

Он выждал несколько секунд, а затем зашёл внутрь.

Не прошло и минуты, как вездеход тронулся с места и отправился прямиком в сторону белоснежной и, казавшейся бесконечной, ледяной глади.

Глава 6 Доброе дело

Основной причиной большинства смертей в период так называемой Адаптации был острый дефицит медицинских средств и экстремальные температурные условия, которые способствовали развитию критических заболеваний, включая пневмонию, сепсис и различные формы гипотермии.