Дети Антарктиды. На севере

Собиратель порой посматривал на Юдичева в ожидании его очередных причитаний, но тот смирно помалкивал, глядя как завороженный на пучки искр. Возможно предупреждение, сделанное этим утром, пошло на пользу его сварливому характеру.

В окружающей их черноте послышалась шорох.

— Что это? — испуганно спросил Тихон, вглядываясь в темноту.

Ему неожиданно для всех ответила Маша, прежде молчавшая весь день:

— Крысы. Я эту возню ни с чем не спутаю. Наслышалась за последние три месяца.

— Может, попробуем поймать одну? — предложил Тихон. — Я жуть как есть хочу, даже эту тварь сожрать готов.

Мальчишка взялся за живот, который словно подтвердив его слова громко заурчал.

— Не так-то просто это, юноша, взять и поймать крысу, особенно в этой темнотище, — поделилась с ним заботливым голосом Маша. — Это я тебе как опытный крысолов с почти трехмесячным стажем говорю.

После сказанного Тихон хмыкнул и с виду отпустил тему с поимкой крысы.

— Нам следует еще раз попытаться выйти на охоту. — Лейгур посмотрел в сторону Матвея.

— Знаю, но для этого нам придется вновь останавливаться на долгий срок, чего я бы не очень хотел, — поделился собиратель своими мыслями насчет предложения исландца. — Нужно пользоваться холодным фронтом пока имеется такая возможность. Но… я согласен с тобой, с голодом под боком далеко мы не уйдем.

— Мы можем выйти с тобой завтра поутру, если погода позволит, — предложил Лейгур. — Вроде местечко это сносное, переждать здесь лишние сутки не проблема.

— Пока не уверен, мне надо подумать, — честно признался Матвей, отчетливо чувствуя, как его терзают сомнения. Уж очень не хотелось делать долгие стоянки, теряя время. Время… да хоть бы знать, сколько его у них! Ведь не ровен час, как холода исчезнут и мерзляки придут по их души. Это может произойти хоть завтра утром, кто его знает.

— Я думаю, нам лучше потратить время на дорогу, — сообщила Маша, взглянув на остальных. — Да, будет тяжело, придётся чаще делать короткие привалы, но, если вы спросите меня, так у нас больше шансов выиграть время и уйти от мерзляков как можно дальше, в более холодные зоны.

— А я против, — поспешила возразить Арина, — нам нужна еда. Мы сегодня-то еле доковыляли до сюда не съев ни кусочка, перебираясь только водой, которая и та на исходе. О каком дальнейшем пути может идти речь в таком самочувствии?

Лейгур поднял брови и едва заметно покивал, соглашаясь с доводами Арины.

— Не знаю как вам, а мне все покоя не дает одна мысль, — полушепотом отозвалась Надя. — Вот доберемся мы до самого севера, подойдем к берегу, а дальше то что? — С этим вопросом она посмотрела на Матвея.

Тот с ответом не спешил. Его и самого мучили размышления насчет конечного пути с тех самых пор, как они покинули Приморск. Поэтому ему не оставалось ничего, кроме как ответить просто:

— Будем выживать. Скорее всего пойдем дальше в сторону восточноевропейскрй равнины. Летом там должно быть прохладнее и шансов столкнуться с мерзляками куда меньше.

— Насколько меньше?

— Уж поболее, чем если б мы остались здесь.

И вдруг свое длительное молчание нарушил Юдичев:

— Вот это ты, конечно, удумал — восточноевропейские равнины… Ты хоть знаешь, сколько это пешком километров пути? Больше тысячи! И это я еще не беру в расчет непроходимую тундру с ее ворохом опасностей. Если мы каким-то чудом и доберемся до самой северной ее части, то это произойдет никак не раньше в начале лета.

— Если у тебя есть предложение получше, я с радостью выслушаю его, — спокойно произнес Матвей. — Но сейчас, как по мне, это единственная возможность всем нам попытаться выжить.

Свое мнение вставил Лейгур:

— Выжить-то шансы есть, хоть и весьма крохотные, и Жан тому пример. Ему удалось переждать лето в погожих климатических условиях, только в Северной Америке.

— Стало быть, это не миф? — спросил Матвей, вспоминая одну из легенд про бессмертного Шамана, сумевшего пережить лето на захваченных землях. Она была одной из любимых баек завсегдатаев «Берлоги».

— Он любил бросать себе вызовы, пытаясь в совершенстве постигнуть мастерство собирательства и лучше понять климат тамошних мест и природу мерзляков, правда скорее с философской, нежели с ученой точки зрения. — Исландец посмотрел на Машу и их взгляды на мгновение стремились. — Такова уж была его натура. Вот и попытка выжить в канадских лесах на севере стала одним из таких вызовов. Там он научился читать облака и, как он часто говорил: «следовать за ними», дабы скрываться от пришельцев.

«Только вот, увы, предугадать внезапное появление потрошителя все эти знания не помогли — мысленно проговорил про себя Матвей, едва сдержавшись, дабы не озвучивать это вслух. Не хотелось даже намеком ставить под сомнение опыт Жана».

— Ему стоило поделиться с Матвеем всеми полученными знаниями, — сказала Надя. — Они пригодились бы нам.

— Он и поделился, научил читать облака, верно? — спросил исландец.

Матвей кивнул.

— Да. Только этому он меня и успел обучить.

— Стало быть, остальное тебе уже и так известно. В конце концов, ты не новичок в своем деле.