Дети Арбата

Есть громадный дом без солнца, без воздуха, выдыхающий из подвалов запахи тухлой капусты и гниющей картошки. Перенаселенные коммунальные квартиры со склоками, судами. Лестницы, пропахшие кошками. Очереди за хлебом, сахаром, маргарином. Неотоваренные карточки. Интеллигентные мужчины в залатанных брюках. Интеллигентные женщины в замызганных кофтах.

И рядом, на углу Арбата и Смоленской, магазин торгсина, где есть все,но только для обладателей золота и иностранной валюты. И тоже рядом, в Плотниковой переулке, закрытый распределитель, где тоже есть все.И здесь же на Арбате — «Арбатский подвальчик», где тоже есть все,но для тех, у кого много денег. Нечестно, несправедливо!

В шестом классе Варя ходила в драмкружок, его вела бывшая актриса Елена Павловна. Активисты обвинили ее в том, что она ставит Островского и Грибоедова и не ставит агитационных пьес советских авторов. Елену Павловну уволили, а на ее иждивении больная дочь. Варя поражалась жестокости, с какой старого человека лишили куска хлеба. С тех пор прошло три года, драмкружок не возобновился, не могли найти руководителя на такую ничтожную ставку. Все угробили. И никто за это не ответил. Варя удирала со школьных собраний, там все решалось заранее, а тянуть руки унизительно. И Нинка их защищает, Нинка дура, у нее готовый ответ на любой вопрос. Вопросы разные, а ответы одинаковые.

Варя спасалась во дворе среди мальчишек и девчонок, таких же неприкаянных, как она. Курить нельзя — мальчики курили, красить губы предосудительно — девочки красили, пудрились, отпускали длинные волосы, носили ажурные чулки, яркие косынки.

Но сейчас и это становилось неинтересным. Потрясение, которое испытала Варя на вокзале, толкало ее к поискам другой независимости. Тем более к этому времени двор заменился новой компанией.

Как-то Варя встретила на Арбате Вику Марасевич с франтоватым мужчиной, лет сорока, очень противным.

Раньше Вика не замечала Варю, а тут остановилась, даже обняла ее. От Вики пахло удивительными духами.

— Виталий — мой приятель, Варя — моя школьная подруга…

Варя отметила про себя эту легкую неточность, всего каких-нибудь пять классов разницы…

— Вот какие у нас красотки на Арбате, — продолжала Вика. — А? Что скажешь, Виталик?

Виталик поднял дурацкие брови, развел руками, не находя слов.

— Совсем исчезла, не звонишь, не заходишь.

Варя никогда не звонила Вике, никогда не бывала у нее.

— Как Нина?

— Ничего, работает.

— Нина — ее сестра, — пояснила Вика своему спутнику, — звони, и я тебе буду звонить.

Вика вынула из сумочки записную книжку, перелистала, назвала их телефон.

— Не изменился?

— Нет.

— Ну, не пропадай.

Через два дня Вика позвонила и позвала к себе.

Варя пришла.

Вика, видимо, только встала, была еще в халате, чулки, шелковое белье, платье валялось на кресле, ничего ей эти тряпки не стоят, не трясется над ними.

Вика показала свой гардероб: юбки, костюмы, плащи, туфли — пар шесть или семь. Маленьким ключиком открыла деревянную шкатулку — она стояла на трельяже среди флакончиков и баночек, — там лежали серьги, бусы и броши. Показывала не из чванства, а демонстрировала, что модно, что носят за границей, перебирала иностранные журналы: с их страниц смотрели зябкие красотки, укутанные в меховые манто, в чулках телесного цвета и лаковых туфельках.

Потом они сели за столик, придвинутый к тахте, пили кофе и ликер «Бенедиктин» из крошечных рюмочек, курили длинные сигареты с золотым обрезом.

Да, совсем другой мир! Там стоят в очередях, отоваривают карточки. Здесь пьют кофе, курят сигареты, любуются заграничными модами.

— Нина знает, что ты пошла ко мне?

— Нет.

— Ты ей говорила, что встретила меня?

— Я обязана докладывать?

— Правильно сделала, — похвалила Вика. — Я уважаю твою сестру. Но у нее мужской склад ума, ей безразлично все, чем живут женщины, она презирает меня, я знаю. Нина — синий чулок. Я не ставлю ей это в вину, уважаю ее стремления, она общественница, это хорошо, прекрасно! Но не все созданы такими.

— Нина хочет, чтобы все жили так, как живет она, — сказала Варя.

— Ты кого любишь? — спросила Вика, заводя патефон. — Мелехова? «Скажите, девушки, подружке вашей…» Ну, сколько можно?…

Она запустила Вертинского, потом Лещенко. «Край Прибалтийский объезжая, я всем ужасно надоел»…

— У Виталия замечательные пластинки. Как-нибудь зайдем послушать.

Варя рассмеялась.

— К нему?!

— А что ты имеешь против?

— Я, конечно, знаю, что человек произошел от обезьяны, но зачем к нему ходить?

— Ты его недооцениваешь. Виталик — весьма влиятельный гражданин.

— Пусть влияет на других.

— Ты не собираешься в театральный?

— В этом году я никуда не буду поступать. Пойду работать.

— Куда?

— Куда-нибудь чертежницей.

— Варя! — воскликнула Вика. — Виталий тебя моментально устроит. У него вся Москва друзья. Сейчас я ему позвоню.

Она подтянула к тахте телефон на длинном шнуре и набрала номер.

— Это Вика.

В трубке слышалась джазовая музыка.

— Прикрути свою шарманку! — приказала Вика. — У меня Варя, — продолжала она, — моя школьная подруга, с Арбата… Хорошо, — она кивнула Варе, — тебе привет…

— Мерси!