Дети Арктиды. Северные истоки Руси

Но вот кошка для земледельца, русского, животное особое, и оно занимает особо важное место в его укладе жизни и в его иерархии стоит явно выше собаки. Очевидно, что мышь для земледельца намного опаснее волка (и с точностью до наоборот для кочевника-скотовода). Этот парадоксальный, «коллективный бессознательный», а попросту инстинктивный страх перед обыкновенной мышью до сих пор сидит в большинстве из нас, особенно это проявляется в детстве, когда мы наиболее близки к родовому инстинктивному и еще наименее заэкранированы рефлексии «сознательного». Разве это не удивительно, что дети боятся маленьких безобидных мышек, буквально инстинктивно кричат от одного их вида и вместе с тем, тискают, буквально обожают кошек, настоящих хищников с когтями и зубами, в раз двадцать больших, чем мыши? Аналогично реагирует, буквально визжит от страха и женщина, главный хранитель «коллективного бессознательного». Просто естественное поведение, потому что это есть самый «архетип» стереотипа поведения земледельца.

Дальше, если собака для русского условно «грязное» животное, ее не пускают даже в избу, то кошка это «чистое» и ей позволено спать на самом чистом месте в избе, на печке. В русской деревне не в каждом дворе есть собака, но кошка обязательно [16] , по русской поговорке «без кошки не изба». «Кошка и есть все добро дома. И коли переезжают, то кошку на лапоть садят и везут в новый дом», и это именно русская традиция – первой пускать в новый дом кошку [17] , она для русского не просто домашнее животное, а член семьи. Считалось, что она охраняет любящего ее хозяина от «всякой напрасной беды», кошку клали в колыбель перед первым укладыванием младенца, чтобы он лучше спал. В русских сказках это один из самых архаичных персонажей, прежде всего это Кот-Баюн, кот – непременный спутник наиархаичнейшей Бабы-Яги, Праматери, и «кот ученый», что «песнь заводит и сказку говорит». Мифологически пушкинское «лукоморье» это и есть священная и древняя земля («лукоморье» поврежденная веками транскрипция «млекоморья», Молочного моря) Севера, а «дуб зеленый с златою цепью» олицетворяет мировое древо. В сказках кошка всегда помогает человеку, она может говорить человеческим языком, рассказывать сказки или петь колыбельные, с кошкой же связано множество примет в повседневной русской жизни, как она спит, умывается, где греется и прочее. Русская кошка, как никакая другая, обладает таким набором ласкательных имен (к примеру, в английском только «cat», в немецком может только стандартное уменьшительное «-chen»), и это не только от свойственного русскому языку обилия суффиксов. Например, в «ко-ша» сидит корень «ко», один из самых основных в языке, дающий важнейшее семантическое гнездо со всеми согласными (корова, коза, колесо, кол, колос, копна, коса, ком, конь, кон, конец, корень, кость, кощь), это говорит об архаичности, изначальности понятия. Добавим, что в этом гнезде и «коло, солнце».

Известная теория, что человек приручил собаку раньше, чем кошку, абсолютно ложная для русской традиции, но абсолютно верная западная теория, для индоевропейца собака очевидно первичнее кошки. В самой индоевропейской Европе кошка появилась сравнительно поздно, только к I веку нашей эры, ее не знали в скотоводческой Элладе, во «всадническом» Риме она завелась благодаря колонистам из азиатских провинций (кошка на знаменах Спартака как символврага Рима), и вплоть до X–XI веков она оставалась редкостью в Западной Европе.