Дети Арктиды. Северные истоки Руси

Священное животное нельзя убивать и тем более есть, и мяса коровы не существует, точнее, оно табуировано, если есть баранина, курятина, свинина и т. д., то для коровы это «говядина» (также в немецком «rind»-«cuh», в английском «beef»-«cоw»). Если «корова», «cuh», «cow» очевидно одного источника, то «говядина», «rind», «beef» не имеют ничего общего и, скорее всего, образовались исторически недавно, после падения с Севера и распада расы, когда пали до того, что посягнули на священное животное, но богобоязнь осталась и придумали замену понятий – «мы едим не корову, а совершенно другое, неизвестно что, какую-то говядину». Те, кто не пал так низко, потомки ведических индийцев, до сих пор не знают такого слова, как «мясо коровы».

* * *

Если у русского мясо на последнем месте, то на первом, после, конечно, хлеба, молоко и молочные продукты и в этом еще одна принципиальная земледельческая деталь, черта, отделяющая его от индоевропейцев. Не странно ли, что Запад не знает сметаны, творога, простокваши, ряженки, кефира, варенца, в индоевропейских языках нет даже слов, обозначающих столь естественную и весьма древнюю пищу земледельца. Сметана, которую все-таки можно купить в Европе, появилась там лишь в ХХ веке и называется «кислые сливки», что само говорит о вторичности понятия, популярный у европейцев йогурт тоже болгаро-славянское заимствование ХХ века. Основной кисломолочный продукт у индоевропейцев это безусловно сыр, если русские научились делать просто сыр (даже два, «пошехонский» и «костромской»), то европейцы знают, кажется, больше 600 сортов. Причем русские не столько научились, сколько их насильно приучил, как и ко многим другим западным «ценностям», Петр I в XVII веке.

Корова это «оседлое» животное, естественная спутница оседлого земледельца, и сыр это не ее продукт, первый сыр был, как нам рассказали еще древние греки, козий и овечий, и он до сих пор остается для индоевропейца самым «ценным» и «дорогим», не только по стоимости. Сыр это изобретение кочевника-скотовода, которому очень важно иметь в походной жизни не скоропортящийся продукт, и сыр идеален в этом смысле, тогда как земледельцу ничто не мешает питаться ежедневно свежими молочными продуктами. Эта разница в питании не только глубокая, но и древняя, уходящая ко времени разрыва северной расы на славянскую и индоевропейскую ветви, приведшую уже к глубоко генетическим изменениям. Известно, что для расщепления белков, особенно твердых сыров, необходимы особые ферменты, которые достаточно вырабатываются в индоевропейском желудке, но значительно меньше в славянском, поэтому сыр никогда не был и не станет значимым продуктом у славян. Крайний пример – коричневый норвежский сыр, национальная гордость норвежцев, «самых-самых» индоевропейцев, и варится он в говяжьем желудке, по сути это молоко с мясом. Чтобы его съесть, надо не только взять у коровы молоко, но и убить ее, чтобы взять желудок, и это опять указывает на пропасть, разделившую Север на индоевропейцев и славян.

Следующая «дьявольская» мелочь – европеец не знает каши, пищи номер один для русского желудка: «щи да каша – пища наша». Вслед за сметаной вы не купите в обычном европейском магазине гречку, пшенку, манку, перловку, те злаки, что земледелец выращивает для себя наряду с рожью и пшеницей, но везде вы найдете овсянку и всевозможные «мюсли». Овес – это главный продукт для кочевника, для которого лошадь всегда важнее коровы, которая, кстати, не ест овса. Но индоевропеец ест даже сырой овес! Как истый кочевник, как и его продолжение, его конь. Сакральное и гениальное изобретение «мюсли» (а попросту – замоченный сырой овес) захватило весь Запад, и это не мода, это генетический отклик на нечто забытое, но родное. Заметим опять сакральное «ка» в только славянских «гречка, пшенка, манка» и т. д., как и в самом слове «ка-ша», каша как душа живота, жизни.

* * *

От той же пропасти и разница места и роли коня в жизни русского и индоевропейца. Русский конь это «пахарь», это тягловая лошадь, которая пашет землю и возит хлеб. Русского крестьянина трудно представить «верхом», он всегда «рядом». Конь это еще та грань, которая разделяет русский Север и славянский Юг, сильно замешанный на кочевнике-степняке. На Севере никогда не занимались коневодством как таковым, «владимирский тяжеловоз», истинная лошадь земледельца, кажется единственная русская порода, зато на Юге и на Западе какое изобилие пород, почти такое же, как и собачье, а собака такое же продолжение скотовода, как и конь. Русскому внутренне чужды кочевые забавы лошадиных скачек, для него лошадь исключительно помощник в его тяжелом земледельческом деле, и заставлять ее еще скакать и прыгать, значит, издеваться над ней. Как только прогресс освободил лошадь от тяглового труда, она практически полностью исчезла из русской жизни. Сейчас в России всего 2 ипподрома, один в столице, второй в Пятигорске, но это уже Юг, степь.