Дети Армагеддона

Потом родители Совы умерли от чумы, которая прокатилась по компаунду, когда ей было девять лет, она осиротела и осталась совершенно одна. У нее никогда не было близких друзей, поскольку, отчасти из-за беспомощности, отчасти благодаря своему характеру, она вела тихую и затворническую жизнь. Ее взяли в семью, которой нужен был кто-нибудь, чтобы заботиться об их ребенке. Но потом ребенок умер, и ее опять прогнали. Сова стала жить одна.

Она работала в компаунде на кухне и спала в задней комнате на раскладушке. Это было тоскливое и бессмысленное существование, но выбирать не приходилось. В компаундах каждый человек старше десяти лет работал, если хотел остаться здесь. Если ты не вносишь свой вклад, тебя выгоняют. Поэтому она работала. Но Сова чувствовала себя несчастной и начала задумываться: является ли жизнь, которой она живет, лучшим, на что она может надеяться? Она взбиралась на стены компаунда и долго сидела там, разглядывая город и думая о том, что же находится там, снаружи.

Потом, пять лет назад, Сова встретила Ястреба.

Из общей комнаты донеслось рычание. Сова повернулась. Чейни, пригнув голову, с широко раскрытыми глазами и вздыбленной шерстью, уставилась на железную дверь, ведущую во внешние коридоры подземного города. Сейчас она не напоминала меховой шар — она походила на чудовище. Собака раскрыла пасть, обнажив огромные клыки, а ее глаза, прежде сонные, приобрели угрожающее выражение.

Сова объехала спящего Белку и по настилу вкатила кресло в общую комнату, где лампы, питающиеся от солнечных батарей, давали сильный свет. Воробышек уже стояла рядом с Чейни, схватив один из продов. Девочка была маленького роста, и большая собака, даже припав к земле, доходила ей до плеча. Сова добралась до двери и стала ждать, прислушиваясь. Некоторое время спустя она услышала стук — один громкий удар, один тихий и потом два громких. Она дождалась, пока стук повторится, и затем откинула задвижки и отперла дверь.

Через дверь протиснулись Винтик и Мелок, мокрые как мыши. Чейни, тихонько рыча, вновь развалилась на полу.

Воробышек опустила прод.

— Он упал в сточную канаву, — объявил Мелок, указывая на Винтика.

— А потом он полез туда, чтобы меня вытащить, — подытожил Винтик.

— Вам полагалось быть на крыше, — напомнила Воробышек, ее голубые глаза потемнели. — Крыша, как мне кажется, находится наверху, а не внизу.

— Да-да, — Винтик отжал воду с курчавых рыжих волос и отряхнулся, как собака. Чейни и Воробышек отпрянули. — Когда идет дождь, трудно справляться с солнечными зарядниками. Мы вытащили коллекторы из дренажной системы, бросили туда очищающие таблетки — и дело было сделано. Потом мы решили пошарить по зданиям. И через два квартала к югу нашли большой тайник с водой в бутылках. Там очень много, без помощи нам не уволочь.

— Нужны будут все и тележка в придачу, — добавил Мелок. — Хорошая находка, правда, Сова?

— Более чем хорошая.

Мелок ухмыльнулся, потом посмотрел по сторонам.

— А где остальные? Они еще не вернулись?

Сова покачала головой.

— Думаю, они скоро будут. Я думаю, вам надо снять одежду и посушиться, иначе вы кончите, как Белка.

— Надо быть дураком, чтобы кончить, как Белка, — заявил Мелок, и Винтик засмеялся.

— Не смешно, — огрызнулась Воробышек. Стоя прямо напротив них, она решительно скрестила руки на груди. Ростом Воробышек не вышла, но отличалась задиристостью и импульсивностью. — По-твоему, смешно, что он заболел?

— Прекрати, Воробышек, — отмахнулся от нее Мелок. — Я ничего такого не сказал. Я хочу, чтобы он поправился, также, как и ты. Я только прикалывался над тем, как это произошло.

— Прикалывайся по другому поводу, — мягко посоветовала Сова. — С Белкой произошел несчастный случай.

Отчасти это была правда, поскольку так оно и вышло. То, что Белка порезался острым кусочком металла и занес в рану инфекцию, — это несчастный случай. Но он поранился, пытаясь утащить коробку с игрушечными металлическими солдатиками, до которой Ястреб велел не дотрагиваться.

— Кроме того, с чего это ты взял привычку обзываться? — не унималась Воробышек.

Симпатичный Мелок, обычно очень бледный, с белой прозрачной кожей и белыми же волосами, вспыхнул от упреков, покраснел и сердито повернулся к Воробышку.

— Оставь ее в покое, Мелок, — быстро вмешалась Сова. — Иди смени одежду. Винтик, ты тоже. Воробышек, возвращайся в спальню и посиди с Белкой. Если ему что-то понадобится, позовешь меня.

Все остались недовольны и немного поворчали, но сделали как велено. Сова была матерью, а мать приходится слушаться. Она не напрашивалась на эту роль — просто, кроме нее, было некому. Сова оказалась старшей женщиной в клане, поэтому по логике выбор пал на нее. Большинство ребят едва ли могли помнить своих настоящих матерей, но знали, что они существуют, и хотели, чтобы у них тоже была мать. Ястреб обеспечивал власть и силу, Сова давала стабильность и уверенность. В мире, где дети знали, что взрослые потерпели крах, им оставалось надеяться только на других детей.