Дети августа

Окурок сначала не узнал старого Мустафу. Он был не в своей натовской форме, а в обычной черной спецовке, на голове у него не было его обычного убора. Рядом жался Бергштейн. Непонятно было, заложник он или нет. Их сопровождало четверо бородатых нукеров с автоматами, которые не спускали глаз с регента (так иногда обозначал свой титул временный правитель).

— Всем покинуть машины! — приказал атаман Саратовский. — Занять оборону!

И спрыгнул на асфальт, едва дождавшись остановки грузовика.

— Что у вас там происходит, Мустафа Ильясович?

— Звездец, — коротко ответил Ильясович. — Мы поехали проинспектировать погрузку. И прямо под нами рванул фугас. Водитель не выжил. Нас спасло только то, что они с тротилом пожадничали.

— Я пытался по рации докричаться до «Цербера», до ментов, до Замка… — рассказал Окурок, одновременно беря бинокль и рассматривая тот район, который они только что покинули.

— Радио больше не используй. Эти козлы частоты проверяют. В городе враги, и Замок, скорее всего, захвачен. Заринская милиция… она уже не наша. Полк, который послали к Казанцево, весь переметнулся. Демьянов тоже вполне жив. И «восточники» живые. Уже здесь они.

Кучный огонь откуда-то заставил их пригнуться. Атаману показалось, что стреляли с соседней крыши. Хотя, скорее, или с чердака, или через балконные окна верхних этажей.

Комар сделал несколько выстрелов из винтовки по цели, которая могла быть вражеским снайпером. «Один готов», — показал он рукой.

Бойцы Окурка тоже начали стрелять в ответ, и вскоре огонь с той стороны прекратился. Но если враг и отступил, то явно для перегруппировки. Либо это были просто разведчики. Уже так близко.

— Электростанцию они взяли. И элеваторы с Башней уже их. Оттуда косят всех из пулеметов и стреляют из АГС.

— Мы уже на себе почувствовали. Да как, блин, такое может быть?!

— Диверсанты. Человек двадцать. При поддержке кого-то из жителей. Из наших многие просто слегли. Кто-то отравил цистерну воды и продукты.

Атаман сразу вспомнил арбуз и поблагодарил кого-то сверху, пославшего ему предчувствие.

— Копатыч… мертвый. Фугас, — продолжал Мустафа. — Почти все офицеры «Цербера» тоже. Белояров убит. Чингиз со своей спецурой засел в здании горсуда. Последнее, что я о нем слышал. Его тоже скоро добьют. Наши в городе сейчас дезорганизованное стадо, которое стреляет, не зная, куда. Поэтому «восточники» и зашли средь бела дня. Местные им не то чтобы рады, но и не возражают особо. Город потерян. Каждый должен выбираться самостоятельно.

Вдвоем они зашли на территорию склада. Там уже стояли четыре грузовика, на которых еще недавно люди атамана погрузили чудо-автоматы. Не те, которые стреляют, а те, которые из говна полезные вещи делают.

— Теперь это твоя головная боль, — устало произнес старик.

— А вы? Залезайте ко мне. Вместе выберемся. Без вашего опыта, как без рук…

— Умные вы… Обойдетесь. Я остаюсь. Мне еще надо один прощальный звонок сделать, — старик показал ему устройство с кнопками, похожее на трубку телефона.

Только сейчас Димон увидел, что у Мустафы на голове черная повязка с какими-то арабскими иероглифами.

— Сажай моих людей к себе, и гоните что есть духу. Ваш груз самый ценный. Езжайте по трассе триста шестьдесят семь на север до большого кольца. Не пропустишь. Оттуда на восток. Запоминайте города-ориентиры. Новоалтайск. Барнаул. Камень-на-Оби. Новосибирск. Оттуда вы уже доберетесь до Пояса. Прежде чем ехать через радиацию — проверьте все щели. Вон, ваша машина на решето похожа… Пересечете его — а там уже рукой подать до земель СЧП. И да поможет вам Всевышний.

Окурок не мог поверить своим ушам. Спятил, что ли, старый хрыч? Остается на верную смерть!

— Я знал, что так будет, — произнес старый узбек еще тише. — У всего есть своя цена. Мой долг на земле выполнен. Меня ждут. Там, в Ракке, меня должен был забрать ангел смерти. Он пришел ко мне в виде железного дрона. Я видел, он пронесся над землей, как большая черная птица. Его ракета разнесла дом в тридцати шагах от меня, где были мои братья по джихаду. Мне вышибло барабанные перепонки, но все осколки и обломки пролетели мимо. Всевышний дал мне время завершить мои дела. Помогать благому пути.

И в этот момент улица, где только что проехали, взорвалась грохотом выстрелов.

— Там мордовцы окопались. Я велел им вас пропустить и стоять насмерть. Но они тоже вот-вот разбегутся. Это не их война. Если только у сибиряков хватить ума пообещать им свободный проход… через час там уже никого не будет.

— Скажи, дружище, у ваших людей в домах радио есть? — вдруг обратился к бывшему правителю Димон.

— У многих, — поспешил отчитаться Бергштейн. Глупая улыбка еще не сошла с его лица. — И проводное, и переносные приемники тоже.

— Понятно, — Окурок повернулся к Мустафе. — Там одна интересная передача крутится. О том, что всем нам надо кишки выпустить.